|
***
Мне детство не является вполне,
А только лишь как время роковое,
Когда родное было под рукою –
Но удалялось день за днём вовне.
Я выражал собой единый принцип
И этим огорчался и болел –
Так смотрит зверь в зверей сплошные лица,
Воображая счастье на земле...
|
|
***
Мне детство не является вполне,
А только лишь как время роковое,
Когда родное было под рукою –
Но удалялось день за днём вовне.
Я выражал собой единый принцип
И этим огорчался и болел –
Так смотрит зверь в зверей сплошные лица,
Воображая счастье на земле...
|
|
***
Мне детство не является вполне,
А только лишь как время роковое,
Когда родное было под рукою –
Но удалялось день за днём вовне.
Я выражал собой единый принцип
И этим огорчался и болел –
Так смотрит зверь в зверей сплошные лица,
Воображая счастье на земле...
|
|
***
Я еле жив одной тобой
И даже чувствую подспудно:
Будь я немыслимо живой –
Тебя б молил ежеминутно
Лишить меня размаха рук,
Не обнимающих твой стан...
И пусть исчезнет всякий звук,
Если молчат – твои уста!
|
|
***
Я еле жив одной тобой
И даже чувствую подспудно:
Будь я немыслимо живой –
Тебя б молил ежеминутно
Лишить меня размаха рук,
Не обнимающих твой стан...
И пусть исчезнет всякий звук,
Если молчат – твои уста!
|
|
***
Я еле жив одной тобой
И даже чувствую подспудно:
Будь я немыслимо живой –
Тебя б молил ежеминутно
Лишить меня размаха рук,
Не обнимающих твой стан...
И пусть исчезнет всякий звук,
Если молчат – твои уста!
|
|
***
Я еле жив одной тобой
И даже чувствую подспудно:
Будь я немыслимо живой –
Тебя б молил ежеминутно
Лишить меня размаха рук,
Не обнимающих твой стан...
И пусть исчезнет всякий звук,
Если молчат – твои уста!
|
|
***
Я еле жив одной тобой
И даже чувствую подспудно:
Будь я немыслимо живой –
Тебя б молил ежеминутно
Лишить меня размаха рук,
Не обнимающих твой стан...
И пусть исчезнет всякий звук,
Если молчат – твои уста!
|
|
***
Я еле жив одной тобой
И даже чувствую подспудно:
Будь я немыслимо живой –
Тебя б молил ежеминутно
Лишить меня размаха рук,
Не обнимающих твой стан...
И пусть исчезнет всякий звук,
Если молчат – твои уста!
|
|
***
Я еле жив одной тобой
И даже чувствую подспудно:
Будь я немыслимо живой –
Тебя б молил ежеминутно
Лишить меня размаха рук,
Не обнимающих твой стан...
И пусть исчезнет всякий звук,
Если молчат – твои уста!
|
|
***
Лирический поэт – немного некрофил,
Отверженный любовник и мыслитель.
В гробу он видел тех, кого любил,
Вздыхая о жестокости событий.
Он думает: Вот милая идёт –
А сам уже мечтает о поминках.
Он шепчет ей: Наступит Ваш черёд! –
И ручку лобызает по старинке.
Она же, улыбаясь как всегда,
Его холодным взором отвергает...
Но пронесутся быстрые года –
Мечта поэта сбудется, я знаю!
|
|
***
Лирический поэт – немного некрофил,
Отверженный любовник и мыслитель.
В гробу он видел тех, кого любил,
Вздыхая о жестокости событий.
Он думает: Вот милая идёт –
А сам уже мечтает о поминках.
Он шепчет ей: Наступит Ваш черёд! –
И ручку лобызает по старинке.
Она же, улыбаясь как всегда,
Его холодным взором отвергает...
Но пронесутся быстрые года –
Мечта поэта сбудется, я знаю!
|
|
***
Лирический поэт – немного некрофил,
Отверженный любовник и мыслитель.
В гробу он видел тех, кого любил,
Вздыхая о жестокости событий.
Он думает: Вот милая идёт –
А сам уже мечтает о поминках.
Он шепчет ей: Наступит Ваш черёд! –
И ручку лобызает по старинке.
Она же, улыбаясь как всегда,
Его холодным взором отвергает...
Но пронесутся быстрые года –
Мечта поэта сбудется, я знаю!
|
|
***
Лирический поэт – немного некрофил,
Отверженный любовник и мыслитель.
В гробу он видел тех, кого любил,
Вздыхая о жестокости событий.
Он думает: Вот милая идёт –
А сам уже мечтает о поминках.
Он шепчет ей: Наступит Ваш черёд! –
И ручку лобызает по старинке.
Она же, улыбаясь как всегда,
Его холодным взором отвергает...
Но пронесутся быстрые года –
Мечта поэта сбудется, я знаю!
|
|
***
Лирический поэт – немного некрофил,
Отверженный любовник и мыслитель.
В гробу он видел тех, кого любил,
Вздыхая о жестокости событий.
Он думает: Вот милая идёт –
А сам уже мечтает о поминках.
Он шепчет ей: Наступит Ваш черёд! –
И ручку лобызает по старинке.
Она же, улыбаясь как всегда,
Его холодным взором отвергает...
Но пронесутся быстрые года –
Мечта поэта сбудется, я знаю!
|
|
***
Лирический поэт – немного некрофил,
Отверженный любовник и мыслитель.
В гробу он видел тех, кого любил,
Вздыхая о жестокости событий.
Он думает: Вот милая идёт –
А сам уже мечтает о поминках.
Он шепчет ей: Наступит Ваш черёд! –
И ручку лобызает по старинке.
Она же, улыбаясь как всегда,
Его холодным взором отвергает...
Но пронесутся быстрые года –
Мечта поэта сбудется, я знаю!
|
|
***
Лирический поэт – немного некрофил,
Отверженный любовник и мыслитель.
В гробу он видел тех, кого любил,
Вздыхая о жестокости событий.
Он думает: Вот милая идёт –
А сам уже мечтает о поминках.
Он шепчет ей: Наступит Ваш черёд! –
И ручку лобызает по старинке.
Она же, улыбаясь как всегда,
Его холодным взором отвергает...
Но пронесутся быстрые года –
Мечта поэта сбудется, я знаю!
|
|
***
Зима на часах вокруг.
Бороды ветром полны.
Люби стариков и старух –
Менад и сатиров больных.
Седины объемлет венок.
Венки украшают гранит.
Так лейся, младое вино –
За тех, кого вечность хранит!
|
|
***
Зима на часах вокруг.
Бороды ветром полны.
Люби стариков и старух –
Менад и сатиров больных.
Седины объемлет венок.
Венки украшают гранит.
Так лейся, младое вино –
За тех, кого вечность хранит!
|
|
***
Зима на часах вокруг.
Бороды ветром полны.
Люби стариков и старух –
Менад и сатиров больных.
Седины объемлет венок.
Венки украшают гранит.
Так лейся, младое вино –
За тех, кого вечность хранит!
|
|
***
Зима на часах вокруг.
Бороды ветром полны.
Люби стариков и старух –
Менад и сатиров больных.
Седины объемлет венок.
Венки украшают гранит.
Так лейся, младое вино –
За тех, кого вечность хранит!
|
|
***
Зима на часах вокруг.
Бороды ветром полны.
Люби стариков и старух –
Менад и сатиров больных.
Седины объемлет венок.
Венки украшают гранит.
Так лейся, младое вино –
За тех, кого вечность хранит!
|
|
***
Зима на часах вокруг.
Бороды ветром полны.
Люби стариков и старух –
Менад и сатиров больных.
Седины объемлет венок.
Венки украшают гранит.
Так лейся, младое вино –
За тех, кого вечность хранит!
|
|
***
Зима на часах вокруг.
Бороды ветром полны.
Люби стариков и старух –
Менад и сатиров больных.
Седины объемлет венок.
Венки украшают гранит.
Так лейся, младое вино –
За тех, кого вечность хранит!
|
|
Вилен ЧЕРНЯК, Вест-Голливуд, Калифорния.
Поэт и переводчик. Родился в 1934 г. в Харькове. В США с 2000 г. Автор книг: «Разные слова» (2006); «Памятные даты» (2009). Публиковался в альманахах: «Побережье», «Альманах поэзии», антологиях стихов поэтов США, периодике Украины и Израиля. Постоянный автор еженедельника «Панорама» (Лос-Анджелес).
|
|
Вилен ЧЕРНЯК, Вест-Голливуд, Калифорния.
Поэт и переводчик. Родился в 1934 г. в Харькове. В США с 2000 г. Автор книг: «Разные слова» (2006); «Памятные даты» (2009). Публиковался в альманахах: «Побережье», «Альманах поэзии», антологиях стихов поэтов США, периодике Украины и Израиля. Постоянный автор еженедельника «Панорама» (Лос-Анджелес).
|
|
Вилен ЧЕРНЯК, Вест-Голливуд, Калифорния.
Поэт и переводчик. Родился в 1934 г. в Харькове. В США с 2000 г. Автор книг: «Разные слова» (2006); «Памятные даты» (2009). Публиковался в альманахах: «Побережье», «Альманах поэзии», антологиях стихов поэтов США, периодике Украины и Израиля. Постоянный автор еженедельника «Панорама» (Лос-Анджелес).
|
|
Вилен ЧЕРНЯК, Вест-Голливуд, Калифорния.
Поэт и переводчик. Родился в 1934 г. в Харькове. В США с 2000 г. Автор книг: «Разные слова» (2006); «Памятные даты» (2009). Публиковался в альманахах: «Побережье», «Альманах поэзии», антологиях стихов поэтов США, периодике Украины и Израиля. Постоянный автор еженедельника «Панорама» (Лос-Анджелес).
|
|
Вилен ЧЕРНЯК, Вест-Голливуд, Калифорния.
Поэт и переводчик. Родился в 1934 г. в Харькове. В США с 2000 г. Автор книг: «Разные слова» (2006); «Памятные даты» (2009). Публиковался в альманахах: «Побережье», «Альманах поэзии», антологиях стихов поэтов США, периодике Украины и Израиля. Постоянный автор еженедельника «Панорама» (Лос-Анджелес).
|
|
Вилен ЧЕРНЯК, Вест-Голливуд, Калифорния.
Поэт и переводчик. Родился в 1934 г. в Харькове. В США с 2000 г. Автор книг: «Разные слова» (2006); «Памятные даты» (2009). Публиковался в альманахах: «Побережье», «Альманах поэзии», антологиях стихов поэтов США, периодике Украины и Израиля. Постоянный автор еженедельника «Панорама» (Лос-Анджелес).
|
|
Вилен ЧЕРНЯК, Вест-Голливуд, Калифорния.
Поэт и переводчик. Родился в 1934 г. в Харькове. В США с 2000 г. Автор книг: «Разные слова» (2006); «Памятные даты» (2009). Публиковался в альманахах: «Побережье», «Альманах поэзии», антологиях стихов поэтов США, периодике Украины и Израиля. Постоянный автор еженедельника «Панорама» (Лос-Анджелес).
|
|
Вилен ЧЕРНЯК, Вест-Голливуд, Калифорния.
Поэт и переводчик. Родился в 1934 г. в Харькове. В США с 2000 г. Автор книг: «Разные слова» (2006); «Памятные даты» (2009). Публиковался в альманахах: «Побережье», «Альманах поэзии», антологиях стихов поэтов США, периодике Украины и Израиля. Постоянный автор еженедельника «Панорама» (Лос-Анджелес).
|
|
Вилен ЧЕРНЯК, Вест-Голливуд, Калифорния.
Поэт и переводчик. Родился в 1934 г. в Харькове. В США с 2000 г. Автор книг: «Разные слова» (2006); «Памятные даты» (2009). Публиковался в альманахах: «Побережье», «Альманах поэзии», антологиях стихов поэтов США, периодике Украины и Израиля. Постоянный автор еженедельника «Панорама» (Лос-Анджелес).
|
|
Вилен ЧЕРНЯК, Вест-Голливуд, Калифорния.
Поэт и переводчик. Родился в 1934 г. в Харькове. В США с 2000 г. Автор книг: «Разные слова» (2006); «Памятные даты» (2009). Публиковался в альманахах: «Побережье», «Альманах поэзии», антологиях стихов поэтов США, периодике Украины и Израиля. Постоянный автор еженедельника «Панорама» (Лос-Анджелес).
|
|
Вилен ЧЕРНЯК, Вест-Голливуд, Калифорния.
Поэт и переводчик. Родился в 1934 г. в Харькове. В США с 2000 г. Автор книг: «Разные слова» (2006); «Памятные даты» (2009). Публиковался в альманахах: «Побережье», «Альманах поэзии», антологиях стихов поэтов США, периодике Украины и Израиля. Постоянный автор еженедельника «Панорама» (Лос-Анджелес).
|
|
Вилен ЧЕРНЯК, Вест-Голливуд, Калифорния.
Поэт и переводчик. Родился в 1934 г. в Харькове. В США с 2000 г. Автор книг: «Разные слова» (2006); «Памятные даты» (2009). Публиковался в альманахах: «Побережье», «Альманах поэзии», антологиях стихов поэтов США, периодике Украины и Израиля. Постоянный автор еженедельника «Панорама» (Лос-Анджелес).
|
|
Вилен ЧЕРНЯК, Вест-Голливуд, Калифорния.
Поэт и переводчик. Родился в 1934 г. в Харькове. В США с 2000 г. Автор книг: «Разные слова» (2006); «Памятные даты» (2009). Публиковался в альманахах: «Побережье», «Альманах поэзии», антологиях стихов поэтов США, периодике Украины и Израиля. Постоянный автор еженедельника «Панорама» (Лос-Анджелес).
|
|
Вилен ЧЕРНЯК, Вест-Голливуд, Калифорния.
Поэт и переводчик. Родился в 1934 г. в Харькове. В США с 2000 г. Автор книг: «Разные слова» (2006); «Памятные даты» (2009). Публиковался в альманахах: «Побережье», «Альманах поэзии», антологиях стихов поэтов США, периодике Украины и Израиля. Постоянный автор еженедельника «Панорама» (Лос-Анджелес).
|
|
АРТЕФАКТЫ
А смерти нет, я заявляю прямо!
Есть временный уход в небытие.
Висит картина в золочёной раме,
Потом из рамы вынули её.
В запаснике она, покрыта пылью,
А может быть, закопчена в дыму.
Герои, что на той картине были,
Давно уж не известны никому.
Покой ушедших бесконечно долог,
Но всё же вероятность велика,
Что их найдёт настырный археолог,
Пускай не завтра, пусть через века.
И, кисточкой пройдясь по ветхой груде
Бесценных артефактов прошлых лет,
Он скажет: «М-да... Какие были люди!
Теперь я понимаю – смерти нет!»
2009
|
|
АРТЕФАКТЫ
А смерти нет, я заявляю прямо!
Есть временный уход в небытие.
Висит картина в золочёной раме,
Потом из рамы вынули её.
В запаснике она, покрыта пылью,
А может быть, закопчена в дыму.
Герои, что на той картине были,
Давно уж не известны никому.
Покой ушедших бесконечно долог,
Но всё же вероятность велика,
Что их найдёт настырный археолог,
Пускай не завтра, пусть через века.
И, кисточкой пройдясь по ветхой груде
Бесценных артефактов прошлых лет,
Он скажет: «М-да... Какие были люди!
Теперь я понимаю – смерти нет!»
2009
|
|
АРТЕФАКТЫ
А смерти нет, я заявляю прямо!
Есть временный уход в небытие.
Висит картина в золочёной раме,
Потом из рамы вынули её.
В запаснике она, покрыта пылью,
А может быть, закопчена в дыму.
Герои, что на той картине были,
Давно уж не известны никому.
Покой ушедших бесконечно долог,
Но всё же вероятность велика,
Что их найдёт настырный археолог,
Пускай не завтра, пусть через века.
И, кисточкой пройдясь по ветхой груде
Бесценных артефактов прошлых лет,
Он скажет: «М-да... Какие были люди!
Теперь я понимаю – смерти нет!»
2009
|
|
АРТЕФАКТЫ
А смерти нет, я заявляю прямо!
Есть временный уход в небытие.
Висит картина в золочёной раме,
Потом из рамы вынули её.
В запаснике она, покрыта пылью,
А может быть, закопчена в дыму.
Герои, что на той картине были,
Давно уж не известны никому.
Покой ушедших бесконечно долог,
Но всё же вероятность велика,
Что их найдёт настырный археолог,
Пускай не завтра, пусть через века.
И, кисточкой пройдясь по ветхой груде
Бесценных артефактов прошлых лет,
Он скажет: «М-да... Какие были люди!
Теперь я понимаю – смерти нет!»
2009
|
|
АРТЕФАКТЫ
А смерти нет, я заявляю прямо!
Есть временный уход в небытие.
Висит картина в золочёной раме,
Потом из рамы вынули её.
В запаснике она, покрыта пылью,
А может быть, закопчена в дыму.
Герои, что на той картине были,
Давно уж не известны никому.
Покой ушедших бесконечно долог,
Но всё же вероятность велика,
Что их найдёт настырный археолог,
Пускай не завтра, пусть через века.
И, кисточкой пройдясь по ветхой груде
Бесценных артефактов прошлых лет,
Он скажет: «М-да... Какие были люди!
Теперь я понимаю – смерти нет!»
2009
|
|
АРТЕФАКТЫ
А смерти нет, я заявляю прямо!
Есть временный уход в небытие.
Висит картина в золочёной раме,
Потом из рамы вынули её.
В запаснике она, покрыта пылью,
А может быть, закопчена в дыму.
Герои, что на той картине были,
Давно уж не известны никому.
Покой ушедших бесконечно долог,
Но всё же вероятность велика,
Что их найдёт настырный археолог,
Пускай не завтра, пусть через века.
И, кисточкой пройдясь по ветхой груде
Бесценных артефактов прошлых лет,
Он скажет: «М-да... Какие были люди!
Теперь я понимаю – смерти нет!»
2009
|
|
АРТЕФАКТЫ
А смерти нет, я заявляю прямо!
Есть временный уход в небытие.
Висит картина в золочёной раме,
Потом из рамы вынули её.
В запаснике она, покрыта пылью,
А может быть, закопчена в дыму.
Герои, что на той картине были,
Давно уж не известны никому.
Покой ушедших бесконечно долог,
Но всё же вероятность велика,
Что их найдёт настырный археолог,
Пускай не завтра, пусть через века.
И, кисточкой пройдясь по ветхой груде
Бесценных артефактов прошлых лет,
Он скажет: «М-да... Какие были люди!
Теперь я понимаю – смерти нет!»
2009
|
|
СВЯЗЬ ВРЕМЕН
«Прервалась связь времён…»
Шекспир «Гамлет»
Прервалась связь времён? Разбилась словно блюдце,
Скользнувшее из рук, войдя в число потерь?
Поверить не могу. Откуда же берутся
Из прошлого слова, не модные теперь?
Прервалась связь времен? Не соглашусь без спора.
Тогда откуда снов цветастое кино?
Тогда откуда в них события, которым
Неведомо когда случиться суждено?
По крайности, моя покамест не прервалась
Взлохмаченная нить, ослабленная связь.
От прошлого щедрот оставшаяся малость
Легенд ещё живет, для внуков сохранясь.
В альбомы заключив свои былые годы
И, взглядом обращён в грядущие века,
Судьбу благодарю за пряный вкус свободы,
Упавшей мне с небес на кончик языка.
Дела минувших дней и будущих свершений
Пророчества живут во мне, переплетясь,
Я связь времён держу, пока меня не сменят,
Как фронтовой связист, в зубах зажавший связь.
2009
|
|
СВЯЗЬ ВРЕМЕН
«Прервалась связь времён…»
Шекспир «Гамлет»
Прервалась связь времён? Разбилась словно блюдце,
Скользнувшее из рук, войдя в число потерь?
Поверить не могу. Откуда же берутся
Из прошлого слова, не модные теперь?
Прервалась связь времен? Не соглашусь без спора.
Тогда откуда снов цветастое кино?
Тогда откуда в них события, которым
Неведомо когда случиться суждено?
По крайности, моя покамест не прервалась
Взлохмаченная нить, ослабленная связь.
От прошлого щедрот оставшаяся малость
Легенд ещё живет, для внуков сохранясь.
В альбомы заключив свои былые годы
И, взглядом обращён в грядущие века,
Судьбу благодарю за пряный вкус свободы,
Упавшей мне с небес на кончик языка.
Дела минувших дней и будущих свершений
Пророчества живут во мне, переплетясь,
Я связь времён держу, пока меня не сменят,
Как фронтовой связист, в зубах зажавший связь.
2009
|
|
СВЯЗЬ ВРЕМЕН
«Прервалась связь времён…»
Шекспир «Гамлет»
Прервалась связь времён? Разбилась словно блюдце,
Скользнувшее из рук, войдя в число потерь?
Поверить не могу. Откуда же берутся
Из прошлого слова, не модные теперь?
Прервалась связь времен? Не соглашусь без спора.
Тогда откуда снов цветастое кино?
Тогда откуда в них события, которым
Неведомо когда случиться суждено?
По крайности, моя покамест не прервалась
Взлохмаченная нить, ослабленная связь.
От прошлого щедрот оставшаяся малость
Легенд ещё живет, для внуков сохранясь.
В альбомы заключив свои былые годы
И, взглядом обращён в грядущие века,
Судьбу благодарю за пряный вкус свободы,
Упавшей мне с небес на кончик языка.
Дела минувших дней и будущих свершений
Пророчества живут во мне, переплетясь,
Я связь времён держу, пока меня не сменят,
Как фронтовой связист, в зубах зажавший связь.
2009
|
|
СВЯЗЬ ВРЕМЕН
«Прервалась связь времён…»
Шекспир «Гамлет»
Прервалась связь времён? Разбилась словно блюдце,
Скользнувшее из рук, войдя в число потерь?
Поверить не могу. Откуда же берутся
Из прошлого слова, не модные теперь?
Прервалась связь времен? Не соглашусь без спора.
Тогда откуда снов цветастое кино?
Тогда откуда в них события, которым
Неведомо когда случиться суждено?
По крайности, моя покамест не прервалась
Взлохмаченная нить, ослабленная связь.
От прошлого щедрот оставшаяся малость
Легенд ещё живет, для внуков сохранясь.
В альбомы заключив свои былые годы
И, взглядом обращён в грядущие века,
Судьбу благодарю за пряный вкус свободы,
Упавшей мне с небес на кончик языка.
Дела минувших дней и будущих свершений
Пророчества живут во мне, переплетясь,
Я связь времён держу, пока меня не сменят,
Как фронтовой связист, в зубах зажавший связь.
2009
|
|
СВЯЗЬ ВРЕМЕН
«Прервалась связь времён…»
Шекспир «Гамлет»
Прервалась связь времён? Разбилась словно блюдце,
Скользнувшее из рук, войдя в число потерь?
Поверить не могу. Откуда же берутся
Из прошлого слова, не модные теперь?
Прервалась связь времен? Не соглашусь без спора.
Тогда откуда снов цветастое кино?
Тогда откуда в них события, которым
Неведомо когда случиться суждено?
По крайности, моя покамест не прервалась
Взлохмаченная нить, ослабленная связь.
От прошлого щедрот оставшаяся малость
Легенд ещё живет, для внуков сохранясь.
В альбомы заключив свои былые годы
И, взглядом обращён в грядущие века,
Судьбу благодарю за пряный вкус свободы,
Упавшей мне с небес на кончик языка.
Дела минувших дней и будущих свершений
Пророчества живут во мне, переплетясь,
Я связь времён держу, пока меня не сменят,
Как фронтовой связист, в зубах зажавший связь.
2009
|
|
СВЯЗЬ ВРЕМЕН
«Прервалась связь времён…»
Шекспир «Гамлет»
Прервалась связь времён? Разбилась словно блюдце,
Скользнувшее из рук, войдя в число потерь?
Поверить не могу. Откуда же берутся
Из прошлого слова, не модные теперь?
Прервалась связь времен? Не соглашусь без спора.
Тогда откуда снов цветастое кино?
Тогда откуда в них события, которым
Неведомо когда случиться суждено?
По крайности, моя покамест не прервалась
Взлохмаченная нить, ослабленная связь.
От прошлого щедрот оставшаяся малость
Легенд ещё живет, для внуков сохранясь.
В альбомы заключив свои былые годы
И, взглядом обращён в грядущие века,
Судьбу благодарю за пряный вкус свободы,
Упавшей мне с небес на кончик языка.
Дела минувших дней и будущих свершений
Пророчества живут во мне, переплетясь,
Я связь времён держу, пока меня не сменят,
Как фронтовой связист, в зубах зажавший связь.
2009
|
|
СВЯЗЬ ВРЕМЕН
«Прервалась связь времён…»
Шекспир «Гамлет»
Прервалась связь времён? Разбилась словно блюдце,
Скользнувшее из рук, войдя в число потерь?
Поверить не могу. Откуда же берутся
Из прошлого слова, не модные теперь?
Прервалась связь времен? Не соглашусь без спора.
Тогда откуда снов цветастое кино?
Тогда откуда в них события, которым
Неведомо когда случиться суждено?
По крайности, моя покамест не прервалась
Взлохмаченная нить, ослабленная связь.
От прошлого щедрот оставшаяся малость
Легенд ещё живет, для внуков сохранясь.
В альбомы заключив свои былые годы
И, взглядом обращён в грядущие века,
Судьбу благодарю за пряный вкус свободы,
Упавшей мне с небес на кончик языка.
Дела минувших дней и будущих свершений
Пророчества живут во мне, переплетясь,
Я связь времён держу, пока меня не сменят,
Как фронтовой связист, в зубах зажавший связь.
2009
|
|
ЧТО БЫЛО ДО ТЕБЯ
Подёрнуто туманами густыми,
Мне прошлое представится на миг.
Что было до тебя? Была пустыня
С оазисами в виде толстых книг.
За древний том хватался, не колеблясь,
За самиздата тонкую тетрадь.
Что было до тебя? Мороз, троллейбус,
Кандминимум – язык и диамат.
А контуры кормилицы-науки
Едва виднелись в сказочной дали.
Что было до тебя? Сплошные глюки,
Фантазии, достойные Дали.
Что сделать удалось (и удалось ли),
Не мне судить, видней со стороны.
Что было до тебя и стало после –
Две стороны одной большой луны.
Одна из них обращена к планетам,
Застывшим в безразличной тишине,
Вторая светит отражённым светом,
Твоим, с тех пор, как ты пришла ко мне.
2009
|
|
ЧТО БЫЛО ДО ТЕБЯ
Подёрнуто туманами густыми,
Мне прошлое представится на миг.
Что было до тебя? Была пустыня
С оазисами в виде толстых книг.
За древний том хватался, не колеблясь,
За самиздата тонкую тетрадь.
Что было до тебя? Мороз, троллейбус,
Кандминимум – язык и диамат.
А контуры кормилицы-науки
Едва виднелись в сказочной дали.
Что было до тебя? Сплошные глюки,
Фантазии, достойные Дали.
Что сделать удалось (и удалось ли),
Не мне судить, видней со стороны.
Что было до тебя и стало после –
Две стороны одной большой луны.
Одна из них обращена к планетам,
Застывшим в безразличной тишине,
Вторая светит отражённым светом,
Твоим, с тех пор, как ты пришла ко мне.
2009
|
|
ЧТО БЫЛО ДО ТЕБЯ
Подёрнуто туманами густыми,
Мне прошлое представится на миг.
Что было до тебя? Была пустыня
С оазисами в виде толстых книг.
За древний том хватался, не колеблясь,
За самиздата тонкую тетрадь.
Что было до тебя? Мороз, троллейбус,
Кандминимум – язык и диамат.
А контуры кормилицы-науки
Едва виднелись в сказочной дали.
Что было до тебя? Сплошные глюки,
Фантазии, достойные Дали.
Что сделать удалось (и удалось ли),
Не мне судить, видней со стороны.
Что было до тебя и стало после –
Две стороны одной большой луны.
Одна из них обращена к планетам,
Застывшим в безразличной тишине,
Вторая светит отражённым светом,
Твоим, с тех пор, как ты пришла ко мне.
2009
|
|
ЧТО БЫЛО ДО ТЕБЯ
Подёрнуто туманами густыми,
Мне прошлое представится на миг.
Что было до тебя? Была пустыня
С оазисами в виде толстых книг.
За древний том хватался, не колеблясь,
За самиздата тонкую тетрадь.
Что было до тебя? Мороз, троллейбус,
Кандминимум – язык и диамат.
А контуры кормилицы-науки
Едва виднелись в сказочной дали.
Что было до тебя? Сплошные глюки,
Фантазии, достойные Дали.
Что сделать удалось (и удалось ли),
Не мне судить, видней со стороны.
Что было до тебя и стало после –
Две стороны одной большой луны.
Одна из них обращена к планетам,
Застывшим в безразличной тишине,
Вторая светит отражённым светом,
Твоим, с тех пор, как ты пришла ко мне.
2009
|
|
ЧТО БЫЛО ДО ТЕБЯ
Подёрнуто туманами густыми,
Мне прошлое представится на миг.
Что было до тебя? Была пустыня
С оазисами в виде толстых книг.
За древний том хватался, не колеблясь,
За самиздата тонкую тетрадь.
Что было до тебя? Мороз, троллейбус,
Кандминимум – язык и диамат.
А контуры кормилицы-науки
Едва виднелись в сказочной дали.
Что было до тебя? Сплошные глюки,
Фантазии, достойные Дали.
Что сделать удалось (и удалось ли),
Не мне судить, видней со стороны.
Что было до тебя и стало после –
Две стороны одной большой луны.
Одна из них обращена к планетам,
Застывшим в безразличной тишине,
Вторая светит отражённым светом,
Твоим, с тех пор, как ты пришла ко мне.
2009
|
|
ЧТО БЫЛО ДО ТЕБЯ
Подёрнуто туманами густыми,
Мне прошлое представится на миг.
Что было до тебя? Была пустыня
С оазисами в виде толстых книг.
За древний том хватался, не колеблясь,
За самиздата тонкую тетрадь.
Что было до тебя? Мороз, троллейбус,
Кандминимум – язык и диамат.
А контуры кормилицы-науки
Едва виднелись в сказочной дали.
Что было до тебя? Сплошные глюки,
Фантазии, достойные Дали.
Что сделать удалось (и удалось ли),
Не мне судить, видней со стороны.
Что было до тебя и стало после –
Две стороны одной большой луны.
Одна из них обращена к планетам,
Застывшим в безразличной тишине,
Вторая светит отражённым светом,
Твоим, с тех пор, как ты пришла ко мне.
2009
|
|
ЧТО БЫЛО ДО ТЕБЯ
Подёрнуто туманами густыми,
Мне прошлое представится на миг.
Что было до тебя? Была пустыня
С оазисами в виде толстых книг.
За древний том хватался, не колеблясь,
За самиздата тонкую тетрадь.
Что было до тебя? Мороз, троллейбус,
Кандминимум – язык и диамат.
А контуры кормилицы-науки
Едва виднелись в сказочной дали.
Что было до тебя? Сплошные глюки,
Фантазии, достойные Дали.
Что сделать удалось (и удалось ли),
Не мне судить, видней со стороны.
Что было до тебя и стало после –
Две стороны одной большой луны.
Одна из них обращена к планетам,
Застывшим в безразличной тишине,
Вторая светит отражённым светом,
Твоим, с тех пор, как ты пришла ко мне.
2009
|
|
-
ЧЕТЫРЕ КАМНЯ*
Нам довелось увидеть в непогоду,
Как высятся в полуденных морях
Четыре камня, брошенные в воду,
Стоящие на вечных якорях.
На трех из них жемчужным ожерельем
Лежат на пляжах белые пески,
Здесь круглый год царящее веселье
Сулит побег от будничной тоски.
Четвертый дышит серою и паром,
Вздымая дым до самых дальних звезд.
Гудит вулкан, мешая птичьим парам
Комфортом наслаждаться утлых гнезд.
Стекает в воду огненная лава,
Сжигая всё на берегу крутом.
Корабль спешит, оставив берег справа,
А слева воду, взбитую бортом.
От океана чем-то стылым тянет,
А впереди еще немало миль.
А мы с тобой давно островитяне,
Не важно, мы плывем или стоим.
Не важно, где бушует непогода,
А покачнет – так вот мое плечо.
Нам хорошо в любое время года,
Пускай морозно или горячо.
Как никогда, спокойна и близка мне,
Ты смотришь вдаль, где стелется туман,
Где высятся в воде четыре камня,
Что бросил Бог в Великий океан.
* На круизном судне мы посетили четыре острова Гавайского архипелага.
(прим. автора)
ПОСУДА
У нас в шкафу, неведомо откуда
Пришедшая украсить наш очаг,
Красуется парадная посуда,
Сверкая в электрических лучах.
Фужеры, рюмки, кружки и баклаги,
Давно ничьих не помнящие уст.
Стоит кувшин, скучающий по влаге,
Уже давно и безнадежно пуст.
Любой фарфор, глубок он или мелок,
На счастье бьется, обращаясь в лом,
И мы остатки майсенских тарелок
Храним теперь как память о былом.
Другая утварь служит нам для буден,
Обслуживая быт несложный наш –
Простой набор вместительных посудин
И пара-тройка разномастных чаш.
Расхожее мы далеко не прячем.
Час настает, предписанный двоим –
Из рук твоих беру сосуд горячий,
Наполненный изделием твоим.
Ты спросишь в шутку: «Пьянствовать мы будем?»,
И я скажу, что я, конечно, за.
Мы чокнемся. Нет, счастье не в посуде,
А чтоб друг другу посмотреть в глаза.
|
|
-
ЧЕТЫРЕ КАМНЯ*
Нам довелось увидеть в непогоду,
Как высятся в полуденных морях
Четыре камня, брошенные в воду,
Стоящие на вечных якорях.
На трех из них жемчужным ожерельем
Лежат на пляжах белые пески,
Здесь круглый год царящее веселье
Сулит побег от будничной тоски.
Четвертый дышит серою и паром,
Вздымая дым до самых дальних звезд.
Гудит вулкан, мешая птичьим парам
Комфортом наслаждаться утлых гнезд.
Стекает в воду огненная лава,
Сжигая всё на берегу крутом.
Корабль спешит, оставив берег справа,
А слева воду, взбитую бортом.
От океана чем-то стылым тянет,
А впереди еще немало миль.
А мы с тобой давно островитяне,
Не важно, мы плывем или стоим.
Не важно, где бушует непогода,
А покачнет – так вот мое плечо.
Нам хорошо в любое время года,
Пускай морозно или горячо.
Как никогда, спокойна и близка мне,
Ты смотришь вдаль, где стелется туман,
Где высятся в воде четыре камня,
Что бросил Бог в Великий океан.
* На круизном судне мы посетили четыре острова Гавайского архипелага.
(прим. автора)
ПОСУДА
У нас в шкафу, неведомо откуда
Пришедшая украсить наш очаг,
Красуется парадная посуда,
Сверкая в электрических лучах.
Фужеры, рюмки, кружки и баклаги,
Давно ничьих не помнящие уст.
Стоит кувшин, скучающий по влаге,
Уже давно и безнадежно пуст.
Любой фарфор, глубок он или мелок,
На счастье бьется, обращаясь в лом,
И мы остатки майсенских тарелок
Храним теперь как память о былом.
Другая утварь служит нам для буден,
Обслуживая быт несложный наш –
Простой набор вместительных посудин
И пара-тройка разномастных чаш.
Расхожее мы далеко не прячем.
Час настает, предписанный двоим –
Из рук твоих беру сосуд горячий,
Наполненный изделием твоим.
Ты спросишь в шутку: «Пьянствовать мы будем?»,
И я скажу, что я, конечно, за.
Мы чокнемся. Нет, счастье не в посуде,
А чтоб друг другу посмотреть в глаза.
|
|
-
ЧЕТЫРЕ КАМНЯ*
Нам довелось увидеть в непогоду,
Как высятся в полуденных морях
Четыре камня, брошенные в воду,
Стоящие на вечных якорях.
На трех из них жемчужным ожерельем
Лежат на пляжах белые пески,
Здесь круглый год царящее веселье
Сулит побег от будничной тоски.
Четвертый дышит серою и паром,
Вздымая дым до самых дальних звезд.
Гудит вулкан, мешая птичьим парам
Комфортом наслаждаться утлых гнезд.
Стекает в воду огненная лава,
Сжигая всё на берегу крутом.
Корабль спешит, оставив берег справа,
А слева воду, взбитую бортом.
От океана чем-то стылым тянет,
А впереди еще немало миль.
А мы с тобой давно островитяне,
Не важно, мы плывем или стоим.
Не важно, где бушует непогода,
А покачнет – так вот мое плечо.
Нам хорошо в любое время года,
Пускай морозно или горячо.
Как никогда, спокойна и близка мне,
Ты смотришь вдаль, где стелется туман,
Где высятся в воде четыре камня,
Что бросил Бог в Великий океан.
* На круизном судне мы посетили четыре острова Гавайского архипелага.
(прим. автора)
ПОСУДА
У нас в шкафу, неведомо откуда
Пришедшая украсить наш очаг,
Красуется парадная посуда,
Сверкая в электрических лучах.
Фужеры, рюмки, кружки и баклаги,
Давно ничьих не помнящие уст.
Стоит кувшин, скучающий по влаге,
Уже давно и безнадежно пуст.
Любой фарфор, глубок он или мелок,
На счастье бьется, обращаясь в лом,
И мы остатки майсенских тарелок
Храним теперь как память о былом.
Другая утварь служит нам для буден,
Обслуживая быт несложный наш –
Простой набор вместительных посудин
И пара-тройка разномастных чаш.
Расхожее мы далеко не прячем.
Час настает, предписанный двоим –
Из рук твоих беру сосуд горячий,
Наполненный изделием твоим.
Ты спросишь в шутку: «Пьянствовать мы будем?»,
И я скажу, что я, конечно, за.
Мы чокнемся. Нет, счастье не в посуде,
А чтоб друг другу посмотреть в глаза.
|
|
2013-Черняк, Вилен
КРУГОВАЯ ДИАГРАММА
Возьмите круг. Разбив его на части,
Как делят торт, чтоб угостить им всех,
Сиреневым закрасьте сектор «Счастье»
И голубою краской сектор «Смех»,
«Тоску» – зеленым, для нее не новым,
Для «Ожиданья» годен желтый цвет,
Где «Нежность», примените цвет лиловый,
Оранжевый – где «Сила и расцвет».
Покрасьте «Стойкость» цветом вишни спелой,
А черным «Горе» (кто его избег?).
Для помыслов и планов нужен белый,
Они всегда чисты как белый снег.
Надежды сектор в розовый покрасьте,
Пусть розовые сбудутся мечты,
Для красного найдите сектор страсти,
Манящей, но коварной красоты.
Где сектор «Будни», примените серый,
Он там, где дней обычных суета.
Во времени меняются размеры,
Но остаются прежними цвета.
На стенку лист повесив с диаграммой,
На склоне лет увидите на нем,
Что «Смех» и «Нежность» стойки и упрямы,
И страсти цвет воюет с серым днем.
Что торжествуют краски те, что броски,
В них золотом блестит грядущий день,
И что бессильна черная полоска
На ожиданье счастья бросить тень.
ЛУНАТИК
Стихи, сочиненные ночью,
Они, как туман на ветру,
Легко распадаются в клочья
Как только глаза я протру
И сброшу льняные покровы
Несложным движеньем руки.
Я днем не припомню ни слова
Из снившейся ночью строки.
Она была послана свыше
С припиской: «Прочти и забудь!».
Лунатики ходят по крышам,
Упасть не боятся ничуть.
И я, как лунатик, шагаю
Над пропастью старых обид,
Слагаю, слагаю, слагаю,
Чтоб утром простить и забыть.
НА БАЛКОНЕ
Сидеть и разбираться с ложью,
Заполнившей газетный лист,
И наблюдать, как мелкой дрожью
Дрожит осенний кипарис,
Как прячутся в ветвях колибри,
От всех свою скрывая масть,
Как тучи движутся по-рыбьи
И смотрят вниз, боясь упасть,
Надеяться, а вдруг случится
Что не случалось никогда,
И ждать, пока не загорится,
В вечерних сумерках звезда,
И радоваться ей, рожденной
Чтобы нести неяркий свет,
Но знать, что ложь непобежденной
Таится в ворохе газет.
ЧЕРНЯК, Вилен, Вест Голливуд (West Hollywood). Поэт и переводчик. Род. в 1934 г. в Харькове. В США с 2000 г. Автор книг: «Разные слова», (2006); «Памятные даты», 2009. Публикации в альманахах, антологиях США, Украины и Израиля.
|
|
2013-Черняк, Вилен
КРУГОВАЯ ДИАГРАММА
Возьмите круг. Разбив его на части,
Как делят торт, чтоб угостить им всех,
Сиреневым закрасьте сектор «Счастье»
И голубою краской сектор «Смех»,
«Тоску» – зеленым, для нее не новым,
Для «Ожиданья» годен желтый цвет,
Где «Нежность», примените цвет лиловый,
Оранжевый – где «Сила и расцвет».
Покрасьте «Стойкость» цветом вишни спелой,
А черным «Горе» (кто его избег?).
Для помыслов и планов нужен белый,
Они всегда чисты как белый снег.
Надежды сектор в розовый покрасьте,
Пусть розовые сбудутся мечты,
Для красного найдите сектор страсти,
Манящей, но коварной красоты.
Где сектор «Будни», примените серый,
Он там, где дней обычных суета.
Во времени меняются размеры,
Но остаются прежними цвета.
На стенку лист повесив с диаграммой,
На склоне лет увидите на нем,
Что «Смех» и «Нежность» стойки и упрямы,
И страсти цвет воюет с серым днем.
Что торжествуют краски те, что броски,
В них золотом блестит грядущий день,
И что бессильна черная полоска
На ожиданье счастья бросить тень.
ЛУНАТИК
Стихи, сочиненные ночью,
Они, как туман на ветру,
Легко распадаются в клочья
Как только глаза я протру
И сброшу льняные покровы
Несложным движеньем руки.
Я днем не припомню ни слова
Из снившейся ночью строки.
Она была послана свыше
С припиской: «Прочти и забудь!».
Лунатики ходят по крышам,
Упасть не боятся ничуть.
И я, как лунатик, шагаю
Над пропастью старых обид,
Слагаю, слагаю, слагаю,
Чтоб утром простить и забыть.
НА БАЛКОНЕ
Сидеть и разбираться с ложью,
Заполнившей газетный лист,
И наблюдать, как мелкой дрожью
Дрожит осенний кипарис,
Как прячутся в ветвях колибри,
От всех свою скрывая масть,
Как тучи движутся по-рыбьи
И смотрят вниз, боясь упасть,
Надеяться, а вдруг случится
Что не случалось никогда,
И ждать, пока не загорится,
В вечерних сумерках звезда,
И радоваться ей, рожденной
Чтобы нести неяркий свет,
Но знать, что ложь непобежденной
Таится в ворохе газет.
ЧЕРНЯК, Вилен, Вест Голливуд (West Hollywood). Поэт и переводчик. Род. в 1934 г. в Харькове. В США с 2000 г. Автор книг: «Разные слова», (2006); «Памятные даты», 2009. Публикации в альманахах, антологиях США, Украины и Израиля.
|
|
2013-Черняк, Вилен
КРУГОВАЯ ДИАГРАММА
Возьмите круг. Разбив его на части,
Как делят торт, чтоб угостить им всех,
Сиреневым закрасьте сектор «Счастье»
И голубою краской сектор «Смех»,
«Тоску» – зеленым, для нее не новым,
Для «Ожиданья» годен желтый цвет,
Где «Нежность», примените цвет лиловый,
Оранжевый – где «Сила и расцвет».
Покрасьте «Стойкость» цветом вишни спелой,
А черным «Горе» (кто его избег?).
Для помыслов и планов нужен белый,
Они всегда чисты как белый снег.
Надежды сектор в розовый покрасьте,
Пусть розовые сбудутся мечты,
Для красного найдите сектор страсти,
Манящей, но коварной красоты.
Где сектор «Будни», примените серый,
Он там, где дней обычных суета.
Во времени меняются размеры,
Но остаются прежними цвета.
На стенку лист повесив с диаграммой,
На склоне лет увидите на нем,
Что «Смех» и «Нежность» стойки и упрямы,
И страсти цвет воюет с серым днем.
Что торжествуют краски те, что броски,
В них золотом блестит грядущий день,
И что бессильна черная полоска
На ожиданье счастья бросить тень.
ЛУНАТИК
Стихи, сочиненные ночью,
Они, как туман на ветру,
Легко распадаются в клочья
Как только глаза я протру
И сброшу льняные покровы
Несложным движеньем руки.
Я днем не припомню ни слова
Из снившейся ночью строки.
Она была послана свыше
С припиской: «Прочти и забудь!».
Лунатики ходят по крышам,
Упасть не боятся ничуть.
И я, как лунатик, шагаю
Над пропастью старых обид,
Слагаю, слагаю, слагаю,
Чтоб утром простить и забыть.
НА БАЛКОНЕ
Сидеть и разбираться с ложью,
Заполнившей газетный лист,
И наблюдать, как мелкой дрожью
Дрожит осенний кипарис,
Как прячутся в ветвях колибри,
От всех свою скрывая масть,
Как тучи движутся по-рыбьи
И смотрят вниз, боясь упасть,
Надеяться, а вдруг случится
Что не случалось никогда,
И ждать, пока не загорится,
В вечерних сумерках звезда,
И радоваться ей, рожденной
Чтобы нести неяркий свет,
Но знать, что ложь непобежденной
Таится в ворохе газет.
ЧЕРНЯК, Вилен, Вест Голливуд (West Hollywood). Поэт и переводчик. Род. в 1934 г. в Харькове. В США с 2000 г. Автор книг: «Разные слова», (2006); «Памятные даты», 2009. Публикации в альманахах, антологиях США, Украины и Израиля.
|
|
2014Вилен ЧЕРНЯК
К 80-летию со дня рождения
Украинская ночь
В черном бархате советской ночи,
В бархате всемирной пустоты,
Всё поют блаженных жен родные очи,
Всё цветут бессмертные цветы.
О. Мандельштам
Знаю ли я украинскую ночь?
«Нет! – отвечаю, – ее я не знаю.
По месту жительства ночи от прочих
Я до сих пор еще не отличаю».
Прошлое в даль отступает и призраком
Кажется в свете глухой ностальгии.
Ночи свои разделяю по признаку –
Ночи с тобою и все остальные.
Помню ли я Гидропарка огни,
Что различимы с Владимирской горки?
Помню ли я украинские дни?
Помню! Хоть многие были и горьки.
Здесь совершенно иная страна,
Свиты со временем новые гнезда.
Здесь непривычна по форме луна,
Здесь по-другому повернуты звезды.
Но не прогонишь и прошлое прочь,
Гнать я его не хочу и не смею.
Знаю одно: украинская ночь
Этой, бессонной, гораздо темнее.
ГАЛУТ
Был ли глас вопиющего криком
Или хрипом в безумной ночи,
Но центурии в серых туниках
Не боялись кровавить мечи.
И с тех пор я свою Одиссею
Продолжаю, открытый ветрам.
Я на пашнях Галута рассеян
С той поры, как разрушен был Храм.
Всё равно мне, весна или осень,
Тишина или птицы поют,
Я зерном в эти пашни заброшен
С той поры как отправлен в Галут.
И под солнцем чужим прорастая,
Устремляюсь в безбрежный простор,
Прославляем, любим, проклинаем
И ведомый толпой на костер.
Пусть и многое мне обломилось
В каждом новом моем далеке,
Где едва ли не главная милость –
Говорить на чужом языке,
Ароматы садов ощущаю
И пожарищ обугленных дым.
Ну, не знаю родного! Не знаю!
Тот, что был, тот и стал мне родным.
Никогда ничего не менялось
На моих бесконечных путях.
Я судьбе благодарен за малость –
Что живет моих предков очаг,
Тот, куда не добраться пока мне
По дорогам, открытым ветрам,
Где стена из тяжелого камня
Ограждает мечеть, а не Храм.
Снимается кино
Как будто бы трясиною по пояс
Засосан, оплетен и обезножен,
Как будто твой уже уходит поезд,
И ты никак догнать его не можешь,
Вскочить, и от натуги чуть не лопнув,
Забросить чемоданы друг на друга,
И лица озабоченные, в окнах,
Освободить мгновенно от испуга,
И, с облегченьем развалясь на полке,
Почувствовать, как всем суставам больно.
Расслабиться. Но режиссер в бейсболке
Не даст остыть. Он скажет: «Стоп! Довольно!»
Он скажет: «Начинаем всё сначала»,
Он скажет: «На тебя мне жалко пленки»,
Он скажет: «Ты сыграй, чтобы кричало,
Чтоб я поверил в перспективность гонки,
Чтоб я поверил, ты не обезножен».
Пусть в эту мудрость верят неофиты,
Когда, как шашку выхватив из ножен,
«Мотор!», он скажет, и зажгут софиты.
Ну, а тебе за все твои седины,
За годы, что оставлены без боя,
Дарован только этот миг единый,
Когда ты будешь просто сам собою
И своему мгновенью на экране
Поклонишься потом прощально в пояс.
Как говорил герой известной драмы:
– Уходит жизнь.
Что ж говорить про поезд.
Последняя капля
Когда змей-искуситель с шипеньем гюрзы
За собою повел на крючке,
Ты во мне растворилась как капли грозы
Растворяются в сонной реке.
Когда понял, что ты не мираж, не обман,
А последний приют для меня,
Я в тебе растворился, как синий туман
Растворяется в мареве дня.
Где твое, где мое? Ни границ, ни оград,
Ни поросшей травою межи,
Перемешан и взболтан судьбою стократ
Наш сосуд под названием жизнь.
В нем под светом слепящим безоблачных дней
Не различишь оставшихся дней,
Но последняя капля на высохшем дне
Будет нашей – твоей и моей.
ЧЕРНЯК, Вилен, Вест Голливуд (West Hollywood). Поэт и переводчик. Род. в 1934 г. в Харькове. В США с 2000 г. Автор книг: «Разные слова», 2006; «Памятные даты», 2009. «Связь времен», 2013. Публикации в альманахах, антологиях США, Украины и Израиля.
|
|
2015-Вилен ЧЕРНЯК
ГАУДИ
Вы видели красивей Барселоны?
А я не видел, сколько ни живу.
Над морем белоснежные колонны,
Где состоялось с нею рандеву.
Дни плавания быстро пролетели
(А много ль сухопутных впереди?)
Бесчисленные фризы, капители
И вдруг – мираж в пустыне – Гауди.
Двадцатый век, вторгаясь ледоколом,
Ломает лед классических красот.
Я трепещу как бабочка, наколот,
Нет, как пчела, увязшая меж сот.
Он на меня гигантским осьминогом,
А я себе: – Смотри и не дыши!
Я, растекаясь, размышлял о многом.
А мастер – о бессмертии души.
Чтоб ей витать в пространстве за стенами,
Изваянными дерзкою рукой,
Стекающими серыми волнами
С небес на землю бурною рекой.
Чтоб ей, бессмертной, жить с другими в месте,
Где каменный на крыше создан сад,
Влетать и вылетать сквозь тьму отверстий,
Какими щедро оснащен фасад.
Мне не бывать повторно в Барселоне,
Свой век я так добуду, не спеша,
Зато я знаю, где, в каком районе
Поселится потом моя душа.
А вы, когда круиз причалит к суше
И замаячит Рамбла впереди,
По грешную мою придите душу.
Вот адрес: Барселона, Гауди.
ПРАЗДНИК ОКТЯБРЯ
Когда октябрь показывает спину,
Последней сценой завершая пьесу,
Он нам дарует день Хеллоуина,
Веселый праздник и святых, и бесов.
Веселый праздник с тыквой златобокой,
Внутри которой чертик держит свечку
И, озорно подмигивая оком,
Невинной притворяется овечкой.
В обычный день и бес, и бесенята,
И черт с рогами, с бородой зеленой
Меня обходят улицей десятой.
Сегодня мы идем одной колонной.
В шеренгах наших не найдется бреши,
Куда ступить незваною ногою,
Направо от меня косматый леший,
Налево ступа с Бабою-ягою.
Мы шествуем, от музыки балдея,
Густой толпой, визжащей и ревущей,
Где добрый притворяется злодеем,
Злой добряком, а слабый всемогущим.
И меж зевак упорно продираясь,
Всеобщим лицедейством увлеченный,
Я в эту ночь поэтом наряжаюсь
Как прежде наряжался я ученым.
Я притворяюсь, что из лавра свитый
Венок – моя законная награда
И что за мною преданная свита,
Которая внимать безмерно рада.
Наутро станут образы незримы,
К подножью буден снова сложат стяги,
Как только снимут маски, смоют гримы
И в офисы пойдут листать бумаги.
Растаявшей в рассветной дымке свите
Я прохриплю осипшею трубою:
– Я притворялся. Вы меня простите.
Позвольте мне побыть самим собою.
ЗАСТОЛЬЯ
Нет оснований для сомненья,
Как не бывало их вчера,
Когда к застолью приглашенье
Мной принималось на ура,
Когда и в будний день стаканы
Гремели, музыкой звуча,
И разносол был сочным, пряным,
Солёным был назло врачам.
Проплыли под крылом отроги
Скалистых гор, пески пустынь,
И, погрозивши пальцем строгим,
Мне календарь велел: – Остынь!
Я не хотел, но вскоре понял,
Что отгремел уже салют,
И стало больше в рационе
Невредных для здоровья блюд.
И лишь торжественная дата
За нашим праздничным столом
Звенит не чашкою щербатой,
А мелодичным хрусталем.
Зато и слаще предвкушенье
И из-под пробки лёгкий дым.
Нет оснований для сомненья,
Что я по-прежнему любим.
|
|
Лия ЧЕРНЯКОВА, Милуоки, штат Висконсин
Поэт, автор песен. Родилась в Харькове. Окончила Харьковский Государственный Университет. Автор сборника стихов «Записки на сфинкском». Участник поэтических фестивалей и бардовских слётов в Америке и Украине.Член клуба писателей Нью-Йорка и КСП-Мидвест.
|
|
Лия ЧЕРНЯКОВА, Милуоки, штат Висконсин
Поэт, автор песен. Родилась в Харькове. Окончила Харьковский Государственный Университет. Автор сборника стихов «Записки на сфинкском». Участник поэтических фестивалей и бардовских слётов в Америке и Украине.Член клуба писателей Нью-Йорка и КСП-Мидвест.
|
|
Лия ЧЕРНЯКОВА, Милуоки, штат Висконсин
Поэт, автор песен. Родилась в Харькове. Окончила Харьковский Государственный Университет. Автор сборника стихов «Записки на сфинкском». Участник поэтических фестивалей и бардовских слётов в Америке и Украине.Член клуба писателей Нью-Йорка и КСП-Мидвест.
|
|
Лия ЧЕРНЯКОВА, Милуоки, штат Висконсин
Поэт, автор песен. Родилась в Харькове. Окончила Харьковский Государственный Университет. Автор сборника стихов «Записки на сфинкском». Участник поэтических фестивалей и бардовских слётов в Америке и Украине.Член клуба писателей Нью-Йорка и КСП-Мидвест.
|
|
Лия ЧЕРНЯКОВА, Милуоки, штат Висконсин
Поэт, автор песен. Родилась в Харькове. Окончила Харьковский Государственный Университет. Автор сборника стихов «Записки на сфинкском». Участник поэтических фестивалей и бардовских слётов в Америке и Украине.Член клуба писателей Нью-Йорка и КСП-Мидвест.
|
|
Лия ЧЕРНЯКОВА, Милуоки, штат Висконсин
Поэт, автор песен. Родилась в Харькове. Окончила Харьковский Государственный Университет. Автор сборника стихов «Записки на сфинкском». Участник поэтических фестивалей и бардовских слётов в Америке и Украине.Член клуба писателей Нью-Йорка и КСП-Мидвест.
|
|
Лия ЧЕРНЯКОВА, Милуоки, штат Висконсин
Поэт, автор песен. Родилась в Харькове. Окончила Харьковский Государственный Университет. Автор сборника стихов «Записки на сфинкском». Участник поэтических фестивалей и бардовских слётов в Америке и Украине.Член клуба писателей Нью-Йорка и КСП-Мидвест.
|
|
Лия ЧЕРНЯКОВА, Милуоки, штат Висконсин
Поэт, автор песен. Родилась в Харькове. Окончила Харьковский Государственный Университет. Автор сборника стихов «Записки на сфинкском». Участник поэтических фестивалей и бардовских слётов в Америке и Украине.Член клуба писателей Нью-Йорка и КСП-Мидвест.
|
|
Лия ЧЕРНЯКОВА, Милуоки, штат Висконсин
Поэт, автор песен. Родилась в Харькове. Окончила Харьковский Государственный Университет. Автор сборника стихов «Записки на сфинкском». Участник поэтических фестивалей и бардовских слётов в Америке и Украине.Член клуба писателей Нью-Йорка и КСП-Мидвест.
|
|
Лия ЧЕРНЯКОВА, Милуоки, штат Висконсин
Поэт, автор песен. Родилась в Харькове. Окончила Харьковский Государственный Университет. Автор сборника стихов «Записки на сфинкском». Участник поэтических фестивалей и бардовских слётов в Америке и Украине.Член клуба писателей Нью-Йорка и КСП-Мидвест.
|
|
Лия ЧЕРНЯКОВА, Милуоки, штат Висконсин
Поэт, автор песен. Родилась в Харькове. Окончила Харьковский Государственный Университет. Автор сборника стихов «Записки на сфинкском». Участник поэтических фестивалей и бардовских слётов в Америке и Украине.Член клуба писателей Нью-Йорка и КСП-Мидвест.
|
|
Лия ЧЕРНЯКОВА, Милуоки, штат Висконсин
Поэт, автор песен. Родилась в Харькове. Окончила Харьковский Государственный Университет. Автор сборника стихов «Записки на сфинкском». Участник поэтических фестивалей и бардовских слётов в Америке и Украине.Член клуба писателей Нью-Йорка и КСП-Мидвест.
|
|
Лия ЧЕРНЯКОВА, Милуоки, штат Висконсин
Поэт, автор песен. Родилась в Харькове. Окончила Харьковский Государственный Университет. Автор сборника стихов «Записки на сфинкском». Участник поэтических фестивалей и бардовских слётов в Америке и Украине.Член клуба писателей Нью-Йорка и КСП-Мидвест.
|
|
ЗАЗЕРКАЛЬЕ
1 (черновик)
Свет мой, скажи где твоё зазеркалье,
Гаснет волна за какими зрачками,
Ходит война, не найдя твоей кельи,
Топчет осколки.
Точит, течёт синевою проточной,
Резким толчком упирается в точку,
Залп конфетти из пугалки потешной...
Липко и скользко...
Лузгает, лязгает, ласково ляжет
Рядом с любым рядовым этой пашни,
Вылижет наголо, начисто срежет...
Гадко и страшно.
2 (зазеркалье)
Средь скользких тем и острых тем
Мы не нужны ни тем, ни тем,
Здесь только тени в тесноте
Гадючьей свадьбы,
Да надрывается метель
Над ворохом забытых тел,
Где всех страстней, к своей черте
Не опоздать бы.
Не тем, не там и не о том
Червями слов набитым ртом
Молчим в проклятом шапито
Под маской мима.
Под пыткой медленного сна,
Под залпом истины до дна,
Пред полным залом, где она
Проходит мимо.
Не те – и взрывы конфетти –
В упор – не те и не спасти,
И только "господи, прости"
На том наречии,
Которым стелется волна,
Когда, пьяна и солона,
Она вздымает небо на
Стальные плечи.
3 (не по-русски)
Я говорю на суахили
В такт октябрю словами сухими,
Вслед главарю чёрной земли:
Времени нет – мы на мели
Всех, кто без имени – замели,
Всех, кто на голову выше – обрили,
Разве мы так договорились?
Так и смеюсь глазами сухими -
Выдать боюсь на суахили,
Дети Рахили и дети Ра,
Вас, расношёрстная детвора,
Рано ушедшая со двора
С первым рассветом, сказавшим "Пора".
Разве мне вынести это, хилой,
Как же мне вырасти из суахили.
Расы и распри, красная кровь.
Раз, ещё раз – разрываю строй.
Два – выжимаю из тела страх.
Выход опаснее чем игра.
Выдох – я вас не хочу терять,
Тайный мой брат и моя сестра,
Дети Рахили и дети Ра.
|
|
ЗАЗЕРКАЛЬЕ
1 (черновик)
Свет мой, скажи где твоё зазеркалье,
Гаснет волна за какими зрачками,
Ходит война, не найдя твоей кельи,
Топчет осколки.
Точит, течёт синевою проточной,
Резким толчком упирается в точку,
Залп конфетти из пугалки потешной...
Липко и скользко...
Лузгает, лязгает, ласково ляжет
Рядом с любым рядовым этой пашни,
Вылижет наголо, начисто срежет...
Гадко и страшно.
2 (зазеркалье)
Средь скользких тем и острых тем
Мы не нужны ни тем, ни тем,
Здесь только тени в тесноте
Гадючьей свадьбы,
Да надрывается метель
Над ворохом забытых тел,
Где всех страстней, к своей черте
Не опоздать бы.
Не тем, не там и не о том
Червями слов набитым ртом
Молчим в проклятом шапито
Под маской мима.
Под пыткой медленного сна,
Под залпом истины до дна,
Пред полным залом, где она
Проходит мимо.
Не те – и взрывы конфетти –
В упор – не те и не спасти,
И только "господи, прости"
На том наречии,
Которым стелется волна,
Когда, пьяна и солона,
Она вздымает небо на
Стальные плечи.
3 (не по-русски)
Я говорю на суахили
В такт октябрю словами сухими,
Вслед главарю чёрной земли:
Времени нет – мы на мели
Всех, кто без имени – замели,
Всех, кто на голову выше – обрили,
Разве мы так договорились?
Так и смеюсь глазами сухими -
Выдать боюсь на суахили,
Дети Рахили и дети Ра,
Вас, расношёрстная детвора,
Рано ушедшая со двора
С первым рассветом, сказавшим "Пора".
Разве мне вынести это, хилой,
Как же мне вырасти из суахили.
Расы и распри, красная кровь.
Раз, ещё раз – разрываю строй.
Два – выжимаю из тела страх.
Выход опаснее чем игра.
Выдох – я вас не хочу терять,
Тайный мой брат и моя сестра,
Дети Рахили и дети Ра.
|
|
ЗАЗЕРКАЛЬЕ
1 (черновик)
Свет мой, скажи где твоё зазеркалье,
Гаснет волна за какими зрачками,
Ходит война, не найдя твоей кельи,
Топчет осколки.
Точит, течёт синевою проточной,
Резким толчком упирается в точку,
Залп конфетти из пугалки потешной...
Липко и скользко...
Лузгает, лязгает, ласково ляжет
Рядом с любым рядовым этой пашни,
Вылижет наголо, начисто срежет...
Гадко и страшно.
2 (зазеркалье)
Средь скользких тем и острых тем
Мы не нужны ни тем, ни тем,
Здесь только тени в тесноте
Гадючьей свадьбы,
Да надрывается метель
Над ворохом забытых тел,
Где всех страстней, к своей черте
Не опоздать бы.
Не тем, не там и не о том
Червями слов набитым ртом
Молчим в проклятом шапито
Под маской мима.
Под пыткой медленного сна,
Под залпом истины до дна,
Пред полным залом, где она
Проходит мимо.
Не те – и взрывы конфетти –
В упор – не те и не спасти,
И только "господи, прости"
На том наречии,
Которым стелется волна,
Когда, пьяна и солона,
Она вздымает небо на
Стальные плечи.
3 (не по-русски)
Я говорю на суахили
В такт октябрю словами сухими,
Вслед главарю чёрной земли:
Времени нет – мы на мели
Всех, кто без имени – замели,
Всех, кто на голову выше – обрили,
Разве мы так договорились?
Так и смеюсь глазами сухими -
Выдать боюсь на суахили,
Дети Рахили и дети Ра,
Вас, расношёрстная детвора,
Рано ушедшая со двора
С первым рассветом, сказавшим "Пора".
Разве мне вынести это, хилой,
Как же мне вырасти из суахили.
Расы и распри, красная кровь.
Раз, ещё раз – разрываю строй.
Два – выжимаю из тела страх.
Выход опаснее чем игра.
Выдох – я вас не хочу терять,
Тайный мой брат и моя сестра,
Дети Рахили и дети Ра.
|
|
ЗАЗЕРКАЛЬЕ
1 (черновик)
Свет мой, скажи где твоё зазеркалье,
Гаснет волна за какими зрачками,
Ходит война, не найдя твоей кельи,
Топчет осколки.
Точит, течёт синевою проточной,
Резким толчком упирается в точку,
Залп конфетти из пугалки потешной...
Липко и скользко...
Лузгает, лязгает, ласково ляжет
Рядом с любым рядовым этой пашни,
Вылижет наголо, начисто срежет...
Гадко и страшно.
2 (зазеркалье)
Средь скользких тем и острых тем
Мы не нужны ни тем, ни тем,
Здесь только тени в тесноте
Гадючьей свадьбы,
Да надрывается метель
Над ворохом забытых тел,
Где всех страстней, к своей черте
Не опоздать бы.
Не тем, не там и не о том
Червями слов набитым ртом
Молчим в проклятом шапито
Под маской мима.
Под пыткой медленного сна,
Под залпом истины до дна,
Пред полным залом, где она
Проходит мимо.
Не те – и взрывы конфетти –
В упор – не те и не спасти,
И только "господи, прости"
На том наречии,
Которым стелется волна,
Когда, пьяна и солона,
Она вздымает небо на
Стальные плечи.
3 (не по-русски)
Я говорю на суахили
В такт октябрю словами сухими,
Вслед главарю чёрной земли:
Времени нет – мы на мели
Всех, кто без имени – замели,
Всех, кто на голову выше – обрили,
Разве мы так договорились?
Так и смеюсь глазами сухими -
Выдать боюсь на суахили,
Дети Рахили и дети Ра,
Вас, расношёрстная детвора,
Рано ушедшая со двора
С первым рассветом, сказавшим "Пора".
Разве мне вынести это, хилой,
Как же мне вырасти из суахили.
Расы и распри, красная кровь.
Раз, ещё раз – разрываю строй.
Два – выжимаю из тела страх.
Выход опаснее чем игра.
Выдох – я вас не хочу терять,
Тайный мой брат и моя сестра,
Дети Рахили и дети Ра.
|
|
ЗАЗЕРКАЛЬЕ
1 (черновик)
Свет мой, скажи где твоё зазеркалье,
Гаснет волна за какими зрачками,
Ходит война, не найдя твоей кельи,
Топчет осколки.
Точит, течёт синевою проточной,
Резким толчком упирается в точку,
Залп конфетти из пугалки потешной...
Липко и скользко...
Лузгает, лязгает, ласково ляжет
Рядом с любым рядовым этой пашни,
Вылижет наголо, начисто срежет...
Гадко и страшно.
2 (зазеркалье)
Средь скользких тем и острых тем
Мы не нужны ни тем, ни тем,
Здесь только тени в тесноте
Гадючьей свадьбы,
Да надрывается метель
Над ворохом забытых тел,
Где всех страстней, к своей черте
Не опоздать бы.
Не тем, не там и не о том
Червями слов набитым ртом
Молчим в проклятом шапито
Под маской мима.
Под пыткой медленного сна,
Под залпом истины до дна,
Пред полным залом, где она
Проходит мимо.
Не те – и взрывы конфетти –
В упор – не те и не спасти,
И только "господи, прости"
На том наречии,
Которым стелется волна,
Когда, пьяна и солона,
Она вздымает небо на
Стальные плечи.
3 (не по-русски)
Я говорю на суахили
В такт октябрю словами сухими,
Вслед главарю чёрной земли:
Времени нет – мы на мели
Всех, кто без имени – замели,
Всех, кто на голову выше – обрили,
Разве мы так договорились?
Так и смеюсь глазами сухими -
Выдать боюсь на суахили,
Дети Рахили и дети Ра,
Вас, расношёрстная детвора,
Рано ушедшая со двора
С первым рассветом, сказавшим "Пора".
Разве мне вынести это, хилой,
Как же мне вырасти из суахили.
Расы и распри, красная кровь.
Раз, ещё раз – разрываю строй.
Два – выжимаю из тела страх.
Выход опаснее чем игра.
Выдох – я вас не хочу терять,
Тайный мой брат и моя сестра,
Дети Рахили и дети Ра.
|
|
ЗАЗЕРКАЛЬЕ
1 (черновик)
Свет мой, скажи где твоё зазеркалье,
Гаснет волна за какими зрачками,
Ходит война, не найдя твоей кельи,
Топчет осколки.
Точит, течёт синевою проточной,
Резким толчком упирается в точку,
Залп конфетти из пугалки потешной...
Липко и скользко...
Лузгает, лязгает, ласково ляжет
Рядом с любым рядовым этой пашни,
Вылижет наголо, начисто срежет...
Гадко и страшно.
2 (зазеркалье)
Средь скользких тем и острых тем
Мы не нужны ни тем, ни тем,
Здесь только тени в тесноте
Гадючьей свадьбы,
Да надрывается метель
Над ворохом забытых тел,
Где всех страстней, к своей черте
Не опоздать бы.
Не тем, не там и не о том
Червями слов набитым ртом
Молчим в проклятом шапито
Под маской мима.
Под пыткой медленного сна,
Под залпом истины до дна,
Пред полным залом, где она
Проходит мимо.
Не те – и взрывы конфетти –
В упор – не те и не спасти,
И только "господи, прости"
На том наречии,
Которым стелется волна,
Когда, пьяна и солона,
Она вздымает небо на
Стальные плечи.
3 (не по-русски)
Я говорю на суахили
В такт октябрю словами сухими,
Вслед главарю чёрной земли:
Времени нет – мы на мели
Всех, кто без имени – замели,
Всех, кто на голову выше – обрили,
Разве мы так договорились?
Так и смеюсь глазами сухими -
Выдать боюсь на суахили,
Дети Рахили и дети Ра,
Вас, расношёрстная детвора,
Рано ушедшая со двора
С первым рассветом, сказавшим "Пора".
Разве мне вынести это, хилой,
Как же мне вырасти из суахили.
Расы и распри, красная кровь.
Раз, ещё раз – разрываю строй.
Два – выжимаю из тела страх.
Выход опаснее чем игра.
Выдох – я вас не хочу терять,
Тайный мой брат и моя сестра,
Дети Рахили и дети Ра.
|
|
ЗАЗЕРКАЛЬЕ
1 (черновик)
Свет мой, скажи где твоё зазеркалье,
Гаснет волна за какими зрачками,
Ходит война, не найдя твоей кельи,
Топчет осколки.
Точит, течёт синевою проточной,
Резким толчком упирается в точку,
Залп конфетти из пугалки потешной...
Липко и скользко...
Лузгает, лязгает, ласково ляжет
Рядом с любым рядовым этой пашни,
Вылижет наголо, начисто срежет...
Гадко и страшно.
2 (зазеркалье)
Средь скользких тем и острых тем
Мы не нужны ни тем, ни тем,
Здесь только тени в тесноте
Гадючьей свадьбы,
Да надрывается метель
Над ворохом забытых тел,
Где всех страстней, к своей черте
Не опоздать бы.
Не тем, не там и не о том
Червями слов набитым ртом
Молчим в проклятом шапито
Под маской мима.
Под пыткой медленного сна,
Под залпом истины до дна,
Пред полным залом, где она
Проходит мимо.
Не те – и взрывы конфетти –
В упор – не те и не спасти,
И только "господи, прости"
На том наречии,
Которым стелется волна,
Когда, пьяна и солона,
Она вздымает небо на
Стальные плечи.
3 (не по-русски)
Я говорю на суахили
В такт октябрю словами сухими,
Вслед главарю чёрной земли:
Времени нет – мы на мели
Всех, кто без имени – замели,
Всех, кто на голову выше – обрили,
Разве мы так договорились?
Так и смеюсь глазами сухими -
Выдать боюсь на суахили,
Дети Рахили и дети Ра,
Вас, расношёрстная детвора,
Рано ушедшая со двора
С первым рассветом, сказавшим "Пора".
Разве мне вынести это, хилой,
Как же мне вырасти из суахили.
Расы и распри, красная кровь.
Раз, ещё раз – разрываю строй.
Два – выжимаю из тела страх.
Выход опаснее чем игра.
Выдох – я вас не хочу терять,
Тайный мой брат и моя сестра,
Дети Рахили и дети Ра.
|
|
ЭТОТ САД
снег без причины
поседели за чашкой молчанья.
разменяли слова на значенья.
но, мой свет, если выбор случаен,
эта соль, этот голос зачем мне?
не ответом, но вольным зачином
под надрезом коры перочинным
проступает едва различимым
соком радость, и ей не дано
пониманье, что снег без причины
на висках не растает весной.
Этот сад
М.Г.
Собираю по камню торжественный сад,
Где лишь время течёт, где лишь тени лежат
На песчинках его молчаливых.
Где нам миг просыпаться счастливым.
Только кремнем под сердце, мечтой на разрыв
Этот сад – высекание божьей искры,
Этот сад, это камня на камне.
И, наполнясь небесной его густотой,
Пью из чаши надтреснутой первый глоток.
Застываю с пустыми руками
|
|
ЭТОТ САД
снег без причины
поседели за чашкой молчанья.
разменяли слова на значенья.
но, мой свет, если выбор случаен,
эта соль, этот голос зачем мне?
не ответом, но вольным зачином
под надрезом коры перочинным
проступает едва различимым
соком радость, и ей не дано
пониманье, что снег без причины
на висках не растает весной.
Этот сад
М.Г.
Собираю по камню торжественный сад,
Где лишь время течёт, где лишь тени лежат
На песчинках его молчаливых.
Где нам миг просыпаться счастливым.
Только кремнем под сердце, мечтой на разрыв
Этот сад – высекание божьей искры,
Этот сад, это камня на камне.
И, наполнясь небесной его густотой,
Пью из чаши надтреснутой первый глоток.
Застываю с пустыми руками
|
|
ЭТОТ САД
снег без причины
поседели за чашкой молчанья.
разменяли слова на значенья.
но, мой свет, если выбор случаен,
эта соль, этот голос зачем мне?
не ответом, но вольным зачином
под надрезом коры перочинным
проступает едва различимым
соком радость, и ей не дано
пониманье, что снег без причины
на висках не растает весной.
Этот сад
М.Г.
Собираю по камню торжественный сад,
Где лишь время течёт, где лишь тени лежат
На песчинках его молчаливых.
Где нам миг просыпаться счастливым.
Только кремнем под сердце, мечтой на разрыв
Этот сад – высекание божьей искры,
Этот сад, это камня на камне.
И, наполнясь небесной его густотой,
Пью из чаши надтреснутой первый глоток.
Застываю с пустыми руками
|
|
ЭТОТ САД
снег без причины
поседели за чашкой молчанья.
разменяли слова на значенья.
но, мой свет, если выбор случаен,
эта соль, этот голос зачем мне?
не ответом, но вольным зачином
под надрезом коры перочинным
проступает едва различимым
соком радость, и ей не дано
пониманье, что снег без причины
на висках не растает весной.
Этот сад
М.Г.
Собираю по камню торжественный сад,
Где лишь время течёт, где лишь тени лежат
На песчинках его молчаливых.
Где нам миг просыпаться счастливым.
Только кремнем под сердце, мечтой на разрыв
Этот сад – высекание божьей искры,
Этот сад, это камня на камне.
И, наполнясь небесной его густотой,
Пью из чаши надтреснутой первый глоток.
Застываю с пустыми руками
|
|
ЭТОТ САД
снег без причины
поседели за чашкой молчанья.
разменяли слова на значенья.
но, мой свет, если выбор случаен,
эта соль, этот голос зачем мне?
не ответом, но вольным зачином
под надрезом коры перочинным
проступает едва различимым
соком радость, и ей не дано
пониманье, что снег без причины
на висках не растает весной.
Этот сад
М.Г.
Собираю по камню торжественный сад,
Где лишь время течёт, где лишь тени лежат
На песчинках его молчаливых.
Где нам миг просыпаться счастливым.
Только кремнем под сердце, мечтой на разрыв
Этот сад – высекание божьей искры,
Этот сад, это камня на камне.
И, наполнясь небесной его густотой,
Пью из чаши надтреснутой первый глоток.
Застываю с пустыми руками
|
|
ЭТОТ САД
снег без причины
поседели за чашкой молчанья.
разменяли слова на значенья.
но, мой свет, если выбор случаен,
эта соль, этот голос зачем мне?
не ответом, но вольным зачином
под надрезом коры перочинным
проступает едва различимым
соком радость, и ей не дано
пониманье, что снег без причины
на висках не растает весной.
Этот сад
М.Г.
Собираю по камню торжественный сад,
Где лишь время течёт, где лишь тени лежат
На песчинках его молчаливых.
Где нам миг просыпаться счастливым.
Только кремнем под сердце, мечтой на разрыв
Этот сад – высекание божьей искры,
Этот сад, это камня на камне.
И, наполнясь небесной его густотой,
Пью из чаши надтреснутой первый глоток.
Застываю с пустыми руками
|
|
ЭТОТ САД
снег без причины
поседели за чашкой молчанья.
разменяли слова на значенья.
но, мой свет, если выбор случаен,
эта соль, этот голос зачем мне?
не ответом, но вольным зачином
под надрезом коры перочинным
проступает едва различимым
соком радость, и ей не дано
пониманье, что снег без причины
на висках не растает весной.
Этот сад
М.Г.
Собираю по камню торжественный сад,
Где лишь время течёт, где лишь тени лежат
На песчинках его молчаливых.
Где нам миг просыпаться счастливым.
Только кремнем под сердце, мечтой на разрыв
Этот сад – высекание божьей искры,
Этот сад, это камня на камне.
И, наполнясь небесной его густотой,
Пью из чаши надтреснутой первый глоток.
Застываю с пустыми руками
|
|
ЕЩЁ НЕ
Это ещё не боль –
Некто, ломающий крылья,
Выдернув нас, как перья,
Затачивает с усильем,
Так, что остов искрит.
Это ещё не крик –
Нежно-цепкие пальцы
В омут слов окунают
До остановки дыханья,
До первой крови из горла,
Слёз анилиновой лжи.
Это ещё не жизнь,
На простыню, в горячке
Белой как снег бумаги,
Ритуальным узором
Тайного танго жалом
Наши тени ложатся
В жадном желаньи сметь.
Это ещё не смерть –
Клякса хвостом кометы,
Лист, беспощадно смятый,
Снова летит в ведро...
Сломанное перо.
|
|
ЕЩЁ НЕ
Это ещё не боль –
Некто, ломающий крылья,
Выдернув нас, как перья,
Затачивает с усильем,
Так, что остов искрит.
Это ещё не крик –
Нежно-цепкие пальцы
В омут слов окунают
До остановки дыханья,
До первой крови из горла,
Слёз анилиновой лжи.
Это ещё не жизнь,
На простыню, в горячке
Белой как снег бумаги,
Ритуальным узором
Тайного танго жалом
Наши тени ложатся
В жадном желаньи сметь.
Это ещё не смерть –
Клякса хвостом кометы,
Лист, беспощадно смятый,
Снова летит в ведро...
Сломанное перо.
|
|
ЕЩЁ НЕ
Это ещё не боль –
Некто, ломающий крылья,
Выдернув нас, как перья,
Затачивает с усильем,
Так, что остов искрит.
Это ещё не крик –
Нежно-цепкие пальцы
В омут слов окунают
До остановки дыханья,
До первой крови из горла,
Слёз анилиновой лжи.
Это ещё не жизнь,
На простыню, в горячке
Белой как снег бумаги,
Ритуальным узором
Тайного танго жалом
Наши тени ложатся
В жадном желаньи сметь.
Это ещё не смерть –
Клякса хвостом кометы,
Лист, беспощадно смятый,
Снова летит в ведро...
Сломанное перо.
|
|
ЕЩЁ НЕ
Это ещё не боль –
Некто, ломающий крылья,
Выдернув нас, как перья,
Затачивает с усильем,
Так, что остов искрит.
Это ещё не крик –
Нежно-цепкие пальцы
В омут слов окунают
До остановки дыханья,
До первой крови из горла,
Слёз анилиновой лжи.
Это ещё не жизнь,
На простыню, в горячке
Белой как снег бумаги,
Ритуальным узором
Тайного танго жалом
Наши тени ложатся
В жадном желаньи сметь.
Это ещё не смерть –
Клякса хвостом кометы,
Лист, беспощадно смятый,
Снова летит в ведро...
Сломанное перо.
|
|
ЕЩЁ НЕ
Это ещё не боль –
Некто, ломающий крылья,
Выдернув нас, как перья,
Затачивает с усильем,
Так, что остов искрит.
Это ещё не крик –
Нежно-цепкие пальцы
В омут слов окунают
До остановки дыханья,
До первой крови из горла,
Слёз анилиновой лжи.
Это ещё не жизнь,
На простыню, в горячке
Белой как снег бумаги,
Ритуальным узором
Тайного танго жалом
Наши тени ложатся
В жадном желаньи сметь.
Это ещё не смерть –
Клякса хвостом кометы,
Лист, беспощадно смятый,
Снова летит в ведро...
Сломанное перо.
|
|
ЕЩЁ НЕ
Это ещё не боль –
Некто, ломающий крылья,
Выдернув нас, как перья,
Затачивает с усильем,
Так, что остов искрит.
Это ещё не крик –
Нежно-цепкие пальцы
В омут слов окунают
До остановки дыханья,
До первой крови из горла,
Слёз анилиновой лжи.
Это ещё не жизнь,
На простыню, в горячке
Белой как снег бумаги,
Ритуальным узором
Тайного танго жалом
Наши тени ложатся
В жадном желаньи сметь.
Это ещё не смерть –
Клякса хвостом кометы,
Лист, беспощадно смятый,
Снова летит в ведро...
Сломанное перо.
|
|
