Skip navigation.
Home
Связь времён

Навигация
Home

Александр ВОЛОВИК


(1931, Нижний Новгород - 2003 Иерусалим)

Поэт, прозаик, переводчик. Переводил с немецкого, английского,иврита и др. языков. Издал: четыре сборника на русском, один на иврите,  «100 стихотворений в переводе с иврита», 1991,   «Райский сад» 1993.

***

Простая череда,
событий ход желаем.
Пусть спорят города,
я твой – Ерушалаим.

И купола в зенит,
и главный обезглавлен.
Ты мной не знаменит,
а я тобой прославлен.

Богатств не запасал,
зря рвётся солнце в ставню.
И всё, что записал,
я для тебя оставлю.

ПРОРОЧИЦА


Не выслана и не гонима,
Храня незагадочный вид,
На улицах Иерусалима
Старуха истошно кричит.
 
Навстречу богатым машинам
Кричит, и автобусам вслед.
Всем нашим заботам мышиным
Нет места в трагедии лет.
 
В обноски чужие одета,
Стара и бедна без вины,
И чёрное с красным – два цвета
Единственные – видны.
 
В сумятице и в суматохе
Невыношенного бытия
Навстречу спешащей эпохе
Невнятица прядет твоя.


Ну, что ты напрасно грохочешь?
Что тычешь в прохожих перстом?
Кому откровенья пророчишь?
Кого возведёшь на престол?


И в центре вселенского быта
Ты кружишься, как колесо…
Замечена и забыта.
Но в Книге останется всё.


 

***

Три языка сражаются во мне.
Три племени, три связки, три нагрузки.
Я был рождён в чужой навек стране,
Но продолжаю говорить по-русски.

Участвует не сердце – голова,
Наперекор понятиям нетленным.
И я учил английские слова
Для связи с этим миром современным. 

Последний мой язык, суровый, как гранит,
Ты подарил мне веру и обличье.
Однажды замолчит многоязычье,
И надо мною прогремит иврит.

НЕ СНИЖАЯСЬ

Распахнулись крыла
Наподобие твари небесной.
Ах, была – не была:
Я кружу, не снижаясь над бездной.

Понапрасну меня не кори.
Просто жизнь – это не-остановка.
Я, наверно, родился с полётом в крови,
Ну, а всё остальное – сноровка.

Словно срезали строп –
Оборвали мою пуповину.
На обломках европ
Не пророки в несчастьях повинны.

И кружу я с подобными мне
Над ущельем и кряжем.
Утешаясь вполне.
Что однажды мы всё это свяжем.

МОЙ ИЕРУСАЛИМ

Так тяжело мне свой возраст нести,
Даже с другими, по странности, иже…
Утро свежо, ещё нету шести.
Ближний Восток уж куда ещё ближе.

Город лежит на ладони моей –
Тёплый, домашний, весь в тёплой истоме,
Весь в ожерелье весёлых огней,
Весь золотой, как сказала Наоми.


Плещется небо в свои берега.
Облаку белому нету покоя…
Что же ропщу я, усталый брюзга,
Если мне выпало счастье такое.

ДЕТСТВО

Я – дитя военного порядка,
Хлебных карточек, очередей.
И осталась лишь седая прядка
Мне в наследство от судьбы моей.
Ветер дунет, и в пространстве сиром
Стынет в непогоду естество.
И летит себе над лёгким миром
Одуванчик детства моего.

***

Вот чувства. Нельзя отрицать их,
Понять их – уходят года…
Сентиментальные песни тридцатых.
А я был ребёнком тогда.

Пластинка, слова повторяя,
Кружилась, круша матерьял.
Спешил я, наивность теряя.
Да, видно, не всю потерял.

Я – из довоенного теста,
Из тех незабвенных рассей…
И плачу над глупостью текста.
А, может, над жизнью своей.

***

Все причины перечисли,
Не пора ли нам?.. Пора:
Начинаем игры птичьи –
Пробу горла и пера.


Это ремесло сурово,
И возвысит нас всегда
Не возвышенное слово,
А простое – из гнезда.


Потому-то к поднебесью
На единственном крыле
Нас вздымает только песня,
Что сложили на земле.



            Публикация Рины ЛЕВИНЗОН