Skip navigation.
Home
Связь времён

Навигация
Home » Наследие

2021- ДЖАНУМОВ, Юрий (1907 – 1965)



* * *
Светлой памяти 
Раисы и Михаила Горлиных 


Спаслись, уцелели, ушли от меча, 
В огне не сгорели, под пулей не сникли... 
Пылай же, зажженная мною, свеча 
Как радость победная в праздник великий. 

Дойди ликованье мое до Творца 
Взволнованной и благодарной молитвой 
За всех пощаженных, – кого до конца 
Хранил Он в опасностях, бедах и битвах. 

Но вас – неповинных, которых не спас 
Ни бегства туман, ни лирический ветер, –  
Какой панихидой оплакивать вас 
И чем вашу гибель достойно отметить?
 
Я помню последнюю встречу... Уже 
Зловещими были берлинские ночи; 
Слова и движения – настороже, 
Свидания – реже, беседы – короче.
 
Но рифмы братались, но строки текли 
Как прежде – на нашем случайном Парнасе... 
Кто думал тогда, что столицы земли 
Рассыплются прахом, что солнце погаснет? 

Что в недрах подземйых, слепые кроть!, 
Мы будем дрожать бесконечные годы, 
Что в мире миллионами встанут кресты 
И плачем библейским заплачут народы?
 
Кто думал о проклятых небом местах 
За ржавой чертой, о зачумленных остах, 
О желтой звезде, о последних словах, 
Кто думал о смерти?..  –  Привычно и просто 

Закончился вечер. Но как-то не так 
Обыденно мы попрощались: глазами. 
Трамвай зазвенел. И судьбы нашей мрак 
Как занавес глухо упал между нами. 

Следы затерялись и нить порвалась. 
Во вздыбленных годах свершилось так много.
Но верю: по зову премудрого Бога 
С земли голубиная пара взвилась 
И к рощам блаженных была их дорога. 


* * * 
О, родина, печальница, о, мать... 
И сколько нежных слов еще б я пролил 
Услышь: мы начинаем забывать 
Твои черты, любимые до боли. 

Познавшие последнюю печаль 
И столько раз отвергнутые всеми, 
Мы память, как священную скрижаль, 
С собою гордо пронесли сквозь время. 

И в горький час сознанья нищеты, 
Когда уж слишком тягостно молчанье, –  
Мы, как давно увядшие цветы, 
Ласкаем бережно воспоминанья. 

Перебирая их по лепесткам, 
Мы повторяем дорогое имя, –  
Как будто можешь ты вернуться к нам, 
Как будто нам возможно стать иными.

Но бренной памяти приходит срок. 
Услышь же крик предельной нашей муки 
И тех прости, кто выстрадать не смог 
Такой опустошающей разлуки. 


* * * 
Всего не высказать в четверостишьях, 
Всего не спеть ни лютням, ни смычкам. 
Страшнее бурь есть у души – затишья, 
И есть начала, равные концам. 

Мы путешествуем от колыбели 
До той черты, где ожидает Смерть, 
Но чьи глаза пытливые сумели 
В ее чертог дорогу рассмотреть? 

Так бродим мы, томимые желаньем 
Со скрягой-счастьем перейти на ты, 
Пока желать напрасно не устанем 
И не растратим попусту мечты. 

Все есть в продаже: совестью, любовью, 
Свободой, честью – можно ль удивить? 
Ты, время, лишь – ни золотом, ни кровью, 
Ничем, нигде нельзя тебя купить. 

В хрустальном мире ритмов и созвучий, 
Душа, ты только скрипка, не смычок, 
Благословим за подвиг их певучий 
Всех, кто стихами в жизни занемог.


* * * 
Не все ль равно мне: кем и как, и где? 
Не все ль равно, куда еще закинет 
Меня судьба – по суше ль, по воде, 
На год, на жизнь – не все ли мне едино 

Нет родины со мной. И всюду я 
Чужой среди чужих. Равно мне чужды 
И радости и беды бытия, 
И я везде кажусь себе ненужным.
 
Земля и небо эти – не мои. 
Не обо мне вокруг меня хлопочут. 
Недружелюбные, как люди, дни 
Сменяют неприязненные ночи. 

Не на моем, мне милом языке, 
Не о свиданье (может уже скором?),
Не о моей единственной тоске 
Суетные ведутся разговоры. 

Нет родины со мной. И все равно, 
Как будет век напрасный этот прожит 
И с кем и у кого. Но – есть одно, 
Что сердце не перестает тревожить: 

Так далеко, в забвении таком, 
Безвестно, без следа и без помина... 
Что если даже и последним сном 
Уснуть обречены мы на чужбине? 


* * *
Ни кошек, ни детей, ни ветра, 
Ни роковых дорог назад, –  
Люблю: азарт, безумье Федры 
И сумасшедшие глаза. 

Жестокие люблю признанья, 
Беседы с памятью ночной, 
Смертельный холод расставанья 
И все, что связано с тобой. 

Еще – напрасный лепет строчек, 
Где сердце плачет, но поет. 
Люблю концы. Законность точек.
И одиночество свое.


* * *
Как страшно, когда ты однажды, 
Сквозь тела трусливую дрожь, 
Ни голода больше, ни жажды 
В иссякшей душе не найдешь.
 
Когда ты припомнить захочешь 
И крикнешь в призывной мольбе, 
А памяти своды – из ночи 
Молчаньем ответят тебе. 

И даже руки не найдется, 
Чтоб в час этой лютой беды 
Тебе принести из колодца 
Хоть каплю живящей воды. 


* * * 
Паровозы кричали, как птицы ночами, 
Напряженно желтели во мгле их глаза. 
Навсегда сохранила проклятая память 
Сундуки, поцелуи, платки, голоса. 

И окно сохранила – подобно камее, –  
Где никто не прощался и рук не сжимал, 
Только думал тоскливо: о, лишь бы скорее! 
В эту ночь, в этот час не сойти бы с ума. 

Золотились огни, убегая за стрелку, 
Убегали они далеко-далеко... 
На суконное небо, как проигрыш мелкий, 
Ночь небрежно просыпала горсть медяков. 

А когда заскрипели прощально колеса,
Разрезая ландшафты, шатая мосты, –  
На вокзале остался стоять низкорослый 
Человек, опиравший плечо на костыль. 

И опять изможденно тащились вагоны. 
Кочегары как жертву сжигали дрова. 
Ухмылялся калека. Стучал по перрону 
Костылем деревянным, глаза закрывал –  

И как будто не видел, как там, у забора, 
Пригибаясь к земле, поднимаясь к звездам, 
Однорукая смерть фонарем семафора 
Подавала последний сигнал поездам.
  

* * * 
Дождь моросит в ночную черноту, 
Ворчит вода, стекая в недра стоков... 
Ах, иногда – грустить невмоготу, 
Как иногда тоскуется жестоко! 

Не знает, нет, простуженная ночь, 
Куда себя от луж, от стужи спрятать... 
Чем можно сердцу бедному помочь, 
Когда оно такой тоской объято?! 

Блуждать, шагать сквозь злые сквозняки, 
Стоять зачем-то на мосту канала... 
Когда б ты здесь была, – твоей руки 
Коснуться лишь, и – сразу б полегчало. 


* * *
Многое – погибло безвозвратно.
Многие – исчезли без следа.
Многим – не найти пути обратно.
Многих – не дозваться никогда.

Многого – ничем нельзя поправить.
Многому – вовек уже не быть.
С многими – легко простилась память.
И о многом – лучше позабыть.


* * * 
То, что было – увы, никогда не вернется. 
Дай оплакать тебя, ускользающий миг... 
Мчатся стрелки часов. Сердце трепетно бьется, 
Кто ж из нас к повседневности этой привык? 

Дай оплакать тебя, быстротечное право, 
Ненавидя любить, наслаждаясь страдать. 
Виноваты мы все. Но и правы, и правы, 
Потому что так жаль нам наш мир покидать. 

Ты подумай: расстаться с землей, с соловьями, 
Никогда уж не слышать волнующих слов 
О любви, о тепле, и всю долгую память 
Безнадежно утратить на веки веков. 

И куда-то все плыть на расколотой льдине 
Сквозь полярную ночь, без огней и без звезд... 
О, как хочется жить! Солнце плещется в сини, 
В парках розы цветут...  –  нет, сейчас не до слез. 

Но и ты, ведь, пройдешь, мимолетное благо, 
Счастье, это – блаженный, сияющий миг. 
Стрелка дрогнула вновь. Сердце сиро и наго. 
Кто ж из нас к беззащитности этой привык?


* * *
Цветет миндаль и розовою пеной 
Вскипает рощ весенних изумруд... 
Как вырваться из солнечного плена, 
Из золотых и жгучих этих пут? 

Куда идти и по какой дороге, –  
Не все ль сегодня равно хороши? 
Не всюду ль щедро разбросали боги 
Подарки для восторженной души?! 

Так ласков этот день и так беззлобно 
Вдруг налетает шалый ветерок, –  
Как будто друга встретил он и обнял, 
Целуя впопыхах в глаза, в висок. 

Так безмятежен мир: ликуют птицы, 
Трепещут бабочки; чисты, легки, 
Клубятся облачные вереницы; 
Цветет миндаль, роняя лепестки. 

И кажется душе, что голубая 
Преграда рушится – раскрылась твердь, 
И рощами утраченного рая 
Ей вновь, как встарь, позволено владеть.


* * * 
Уже не пенье муз, не лиру, 
Не голос, милый голос твой, –  
Нет, из глубин ночного мира 
Я слышу только ветра вой. 

Сквозь ночь, сквозь улицы, сквозь душу 
И дальше – в бездну жуткой тьмы 
Несется он и слепо рушит 
Все, что так тщетно строим мы. 

Не обольщай себя надеждой, –  
Пощады нет, уступок нет.
И будет все, как было прежде, 
Как было миллионы лет.

Публикация Елены ДУБРОВИНОЙ