Skip navigation.
Home
Связь времён

Навигация
Home

2015-Елена ЛИТИНСКАЯ

         ТРЕТЬЯ ЗАПОВЕДЬ

Я Господа не поминаю всуе
и десять заповедей честно чту.
Живу себе… и жизнь свою рисую.
Но, Боже правый! Всё не ту, не ту…
 
Есть, слава Богу, денежки на краски.
И зорок глаз, и не дрожит рука.
Но ветреность души густой замазкой
зашпаклевала, чтоб ни сквозняка.
 
Противный карлик поселился в доме.
Твердит: «Бог мой! Не вышло бы чего!»
Уродливый, трусливый старый гномик.
Я не перечу. Я боюсь его.
 
Он вроде бережет мое здоровье.
Взывает: «Бог с тобой! В твои лета
давленье мерь, сдавай анализ крови
и чтоб не голодна и не сыта!
 
О как бы отодрать его за уши,
под зад коленом – и за дверь взашей!
Я, третью заповедь пять раз нарушив,
молю: «Прости и не сердись, Хашем!»

           ПРИВЯЗАННОСТЬ 

Пишешь, у тебя ко мне привязанность.
Слово-то какое отыскал.
Недочувственность и недосказанность.
Ретро-ребус, робость и тоска… 

Как понять мне это слово зыбкое?
Привязаться сам ты захотел?
Или повязали по ошибке
и вели ко мне, как на расстрел?

Может, цепью ты ко мне прикован:
день и ночь тебя я стерегу?
Ничего кошмарного такого
я не пожелаю и врагу.

Коли ритмика твоя сердечная
этой привязью угнетена,
кандалы разбить, чтобы навечно
ты свободен – все четыре на…

Подобрать другое слово надо бы.
То, что начинается на лю…
или неж… Помочь тебе я рада бы.
Разрешаешь – мигом прогуглю.


               *  *  *
 Если не завтра, то скоро.
 Если не скоро, то всё же
 явится синекурой,
 хлынет дождём в сушь.
 Старше или моложе.
 Я ведь – баба не дура – 
 через дыханье и кожу
 счастья сорву куш.

«Завтра» – лидер забега
времени. «Скоро» – в дымке.
Всё же – трава из-под снега.
Борются: кто кого.
Шашки – упрямо в дамки.
В Лире – навеки Вега.
А я всё твержу: «Димка!» 
Такое вот status quo.




 НЕЖНОСТЬ ТОПОЛИНОГО ПУХА

Не было спасенья, не было
от тополиного пуха.
Переписать бы набело
юности черновик!
От аллергена сильного
я слёзы лила и пухла.
На пораженье синими
пулями глаз по любви – 
стрелять не умела. Отрок,
неотёсанный тополя сруб,
так и не взял меня под руку.
Рук своих боялся и губ.
Нежность была предначертана – 
только лови и держи.
Сдуло, как пух. Чёрта нам,
не ангела, послала жизнь…

          КОНЕЦ ГОДА

Лампы в сорок ватт унылый свет.
Стены комнаты в переплетенье
бликов с рваными краями теней
от портретов тех, кого здесь нет.
 
От портретов тех, кто был со мной,
чей уход – нежданный выстрел с тыла.
Время утекало и застыло
зеркалом преграды ледяной.
 
Задубела мёртвая вода.
Не крушат её судьбы изломы.
Ну, так что ж! Ведь в морозилке, дома,
у меня – куски живого льда.

Набросаю льдинки я в бокал.
Выпью, в рыжину окрашу проседь.
Что сказать портретам, коли спросят,
не хочу ль за ними в облака?
 
Знаю, мир-калека: вечный limp*,
право-левый. И затменье взоры
застилает. Пляшет Терпсихора
Dance Macabre, как велит Олимп.
 
Но живёт, сама себе верна,
сумасбродка милая, Евтерпа.
И Олимп ее причуды терпит.
И пока она со мной дружна,
не хочу в заоблачные дебри…

                  *Хромота (англ.)

                    *  *  *
Запоздала весна. Собирается с духом
И готовит наряды для выхода в свет.
А когда-то вуаль тополиного пуха
Прикрывала глаза. Вот такой первоцвет.

Я давно позабыла черёмухи запах.
И за мною навеки закрылся сезам.
Я бежала по солнцу – с востока на запад –
По весенним следам, по весенним слезам…

Затерялись следы где-то там, в Казалотти.
Отыскать – не по летам и не по плечу.
Наведу марафет на увядшую плоть и – 
В путь дорогу. Весну за собой прихвачу…

                     *  *  *
Весна трусливо прячется за сценой.
Вот поднят занавес, и зритель ждёт.
Мы за билеты заплатили цену
немалую: сквозь вьюги, гололёд,
через победное витийство ночи
и безоружное смиренье дня...
Украденный луч солнца – словно прочерк
на «Одноклассниках», вблизи меня.
Весна, тебе в затылок дышит лето.
Прочти свой краткий монолог на бис.
Так хочется глазами первоцвета
коснуться. Поспеши! Мы заждались.


                *  *  *
В нашем городе вечен ветер.
И причёски – напрасный труд.
Ветер плеши рентгеном просветит
и запутает гривы, как спрут.
Он заставит деревья поклоны
бить. И листья сметёт, как прах.
Покорятся осины и клёны,
и дубы на столетних ногах.
Разбросает он писем секреты.
Без стеснения и стыда
разболтает досужему свету,
кого оглушила беда,
кого огорошило счастье.
Из авеню сделает стрит.
Смешает названья, как масти…
Без правил играет. И страсти,
и карточный хаос творит.