Skip navigation.
Home
Связь времён

Навигация
Home

2022-2023-МАШНОВА, Мила

* * *
Февраль меня целует в бледный лоб,
Как разлюбивший муж или любовник,
Зима вот-вот и ляжет в чёрный гроб,
Букет цветов кладя на подоконник.

Наступит ненасытная весна
(ей вечно мало сна и мало крови)
Мартоапрель! Подай какой-то знак,
Что взгляд продолжит твой меня буровить...

Что доживу до мая. Май – Маяк.
Да нет, не тот! При чём здесь Маяковский?
Последневёсный месяц, как маньяк,
Изматывает душу всю чертовски.

И-Юнь и-Юль смягчат паденье вниз,
Мёд будет лить на раны Август густо,
Сентябрь поднимет занавес кулис,
Чтоб выжать из предсердия искусство

В Октя... Ноя... Дека... Каком-то «...Ре»
Жаль: в гроб Войну, как Зиму, не положишь.
...февраль меня целует на заре,
Разъев двадцать четвёртой датой кожу...

* * *
Жизнь – это суки, глядящие мне в глаза
Из непроглядных уличных подворотен
С жадным желанием руки, скуля, лизать.
Сукам везёт хоть в чём-то – у них нет родин.

Жизнь – это кладбище, город сырых могил
(Запах земли и смерти ни с чем не спутать),
Где на табличках даты: «родился – жил» ...
Жаль, что не пишут «счастлив» в годах/минутах.

Жизнь – это крыши осунувшихся домов,
Это шеренги полупустых бутылок;
Смена сердечного статуса – оn на оff,
Пирсинг, тату, тоннели, «под ноль» – затылок...

Жизнь – это вирус тотальной искусной лжи.
Первый обман – рождение без пролога.
Жизнь – это то, что ни распороть, ни сшить – 
Чек на погост в прозрачных карманах Бога.

* * *
Мы бежали вперёд. Мы не беженцы были, а бешенцы,
Похватавшие сумки, детей и своих матерей.
Пока кто-то, играя в войну, наконец, не натешится,
Мы бежали вперёд по приказу судьбы: "матерей!".

Без оглядки на окна с почти погибающим фикусом,
Бросив книги, картины и прочий родной атрибут,
Мы бежали под нечисти смех с гомерическим: "выкуси!"
В неизвестность, огонь, когда пули над ухом снуют...

Трое суток без сна и еды по вокзалам и бусикам,
Забывая от давки толпы сыновей  имена,
Мы бежали в страну, где для нас тишина станет музыкой
И где люди забыли значение слова "война".

По сей день снится ад, что зовётся в народе границею,
Как мы ночью стоим на морозе не чувствуя ног,
С измождёнными ужасом (кто-то болезнями) лицами,
Не решив на какую ступить из десятка дорог.

Мы бежали вперёд. Обездоленно, стадно, отчаянно...
Где бездомны закаты, но где небеса не кровят.
Кто-то вслед окрестил нас иудами и негодяями,
Только разве иуды мечтают вернуться назад?

* * *
Мой агрессор, мой враг! Я тебя обожала,
Я топила всегда и везде за тебя,
В языки злые гневно вонзая кинжалы,
Иноверцам не дав твою честь  запятнать!

Я с пелёнок наивно твой мир воспевала,
Красно-белую бойню впитав с молоком,
Разве думала я, что ты сделаешь алым
Мою родину, небо и город – мой дом?

Что ты сердце моё, словно мячик для корта,
Не ракеткой ударишь, а залпом ракет,
И, тем самым, игру приравняешь к аборту,
Где ни правил, ни раундов с кубками нет.

Что я буду как выкидыш жёсткой эпохи,
Еженощно молиться богам тишины,
Пребывая то в панике, то в суматохе,
Позабыв навсегда разноцветные сны.

Я любила тебя, а теперь ненавижу,
Не отмыть эту боль с окровавленных рук.
Рассудив, по местам всё расставит Всевышний,
И тебя, и меня, и пальбу из базук.

* * *
Каждое утро рассвет в моих лёгких тонет,
Я хороню свои ночи со скорбью вдов.
… Выдавленные таблетки в сухой ладони
Напоминают мёртвых речных мальков.

Преодоление судорог, острой боли...
Где пустотелым датам утерян счёт.
Небо горчит, печалью разлившись в горле,
Время толкает в спину, затем в плечо...

Жизнь ненасытным монстром вошла в привычку,
Как бы другим ни казалась она черна,
Боль никогда не сломит меня как личность.
...Солнце – улыбка Бога в зрачке окна.

* * *
Полковник поседел и постарел,
Шинель его в шкафу давно пылится,
Война сменилась бытом и больницей,
Осталась только видимость, что цел.

Но лучше так, чем вражеский прицел
И смерти опустевшие глазницы.
Полковнику в кошмарах часто снится,
Что Родина мертва – он овдовел.

Полковник много вёсен не у дел,
И пули свист сменился пеньем птицы.
Он (атеист в душе) привык молиться,
И сознаёт, что это не предел...

Полковник третий день уже не ел,
Одним желаньем движимый – напиться.
И всё бы ничего, но снятся лица
Соратников, попавших под обстрел…

* * *
Лишь об одном Христа молю: живи,
Дыши февральским небом и мужайся...
Пусть мы бредём по грудь в людской крови
И шиворот-навыворот душа вся.

Я начинаю утро с "Отче наш"
(молитва актуальнее, чем кофе)
Мы – пушечное мясо, но не фарш,
Нам слишком рано думать о Голгофе.

Ты только будь, найдя часы для сна,
Страх перед смертью преодолевая...
Когда-нибудь закончится война,
Сомкнув кольцо, как рельсы у трамвая.

Нам ад не страшен, мы уже в аду,
Казалось бы – полшага до могилы.
Ты выживи, и я к тебе приду –
С печалью вспоминать, как это было...