Skip navigation.
Home
Связь времён

Навигация
Home

Владимир БАТШЕВ, Франкфурт-на-Майне

Владимир Батшев 
Поэт, сценарист, редактор журналов «Литературный европеец» и «Мосты». Редактор и составитель антологии русских поэтов Германии «Муза Лорелея», 2002. Род. В 1947 г. в Москве. Был одним из организаторов литературного общества СМОГ ( Смелость, Мысль, Образ, Глубина ). Автор романа-документа «Записки тунеядца», 1994; «Подарок твой – жизнь» (Стихи), 2005; «Мой французский дядюшка», 2009; «Река Франкфурт», 2009 и др

2012-Батшев, Владимир

ПАМЯТИ СИМОНА БЕРНШТЕЙНА

Из венка сонетов

*   *   *
Становится нас мало на земле, 
уже собрать собратьев затрудняюсь.
Родителям на взорванной заре
детишек не приносит старый аист.

Прогресс!  Прогноз – наверное, покаюсь.
Не верю ни в чего, и не во зле, 
наверное,  покаюсь, но покамест 
мне  не о чем грустить, и не сгорел.

Забыть? Зарыться в таинстве вина?
Но всё равно со мной моя вина –

я виноват: товарищ умирает.
Пускай не я сиделкою  назначен,
но чтобы так – от крошечных миндалин
и в этот год – трагически горячий!

*   *   *
И в этот год – трагически горячий. 
Когда нам трудно трезвость сохранить,
как трудно рубль последний не заначить
в компании, когда осталось мало пить,

и рвется нас связующая нить –
не рубль, не деньги –  совесть свою прячем –
чужая мама не о нас заплачет, 
и птички не слетятся на карниз.

Проклятый год – вокруг поминок рев.
Живи живой, а лучше быть здоров.

Забытые, как капли на весле.
Кто там еще на завтра посудит.
Кому же тут решать – как поступить?
Осколки дней не сосчитать в золе.
*   *   *
Осколки дней не сосчитать в золе.
Что сожжено – не восстановит Гоголь,
лишь капли остаются на весле
и пепел крошек в комнатенке голой.

Прислушайся! Так что? Не наш ли голос
зовет назад, забыв про столько лет –
найдет ли кто спасение в игле,
найдет ли  кто спасение в тебе,  голод?

Спасибо, доктор, за иммунитет – 
иных уж нет, а новые – не те,

они так откровенны, так тихи, 
они костюм боятся свой запачкать,
даже когда бросаются в стихи.
Провинция молчит окном незрячим...


*   *   *
Провинция молчит окном незрячим,
бездействие и лень меня спасут,
пусть домик мой саманный и невзрачный 
готов скатиться в темный Карасун.

Я виноват – вот пьяного несут, 
вот бабки рассуждают, кто богаче,
Собака брешет, в двери чей-то стук,
смотреть в окно спокойней, чем на даче.

Не пишется три года – я привык,
и слава Богу. Есть еще двойник, 

ему, наверно, тяжелей вдвойне  –
проживши двадцать пять тяжелых лет. 
Сегодня не завидует он мне – 
остались мы в единственном числе.


*   *   *
Как в тишине ночной забор маячит,
протянешь руку не видать,
во тьме тихонько тявкнет брат собачий,
и снова сон, во сне кругом – враги.

Они вокруг, и снова одурачат
кричат они: предай, убей, солги!
Потом ко всем грехам в придачу
скрыть правду кривдой помоги.

Проснулся – нет вокруг врагов.
Спокойно рядом спит любовь,
и одеяло греет ватой,
и пес толкает в руку нос. 

Провинция в виденьях виновата, 
и черт меня в провинцию занес!


*   *   *
Не черт меня в провинцию занес –
Любимая. Пора. Теперь о ней я.

Да нет, не выйдет, она хлопнет дверью,
оставив в доме запах папирос.
Да нет, не выйдет, и опять вопрос – 
кто прав из нас? ах, кто это проверяет
может, правда, нынче я правею,
а может я до правды не дорос?

Мы ссоримся, ругаемся порой,
но между нас не может быть другой. 

И это мы прекрасно понимаем.
Дыханье сдавит, словно на мороз.
И мы опять друг друга обнимаем.
Ах, годовщина, нынче не до слез!



*   *   *
Домишки в предвечерней полумгле.
Среди осенних яблок,  ямбов, пальцев
и шорохи встревоженных аллей,
и шепот удивленных постояльцев.

Раздумье в тень тихих тополей
Усядется, как черепаха в панцирь.
Отважен тот, кто прошлым заболел,
С меня же хватит – сколько раз пытался.

Я рыжий, что ли? Чтобы так с плеча?
Пора бы день молчанья начать.

Молчу, как все, а вроде бы не рыжий 
молчу в  молчанье каменной Москвы – 
пусть шансонье мне песенку напишет 
«Молчание былинной муравы»…