Skip navigation.
Home
Связь времён

Навигация
Home

Виктор ФЕТ, г.Хантингтон, Западная Виргиния.

Виктор Фет

ФЕТ, Виктор Яковлевич, г.Хантингтон, Западная Виргиния.
Поэт, биолoг. Родился в 1955 г. в Кривом Роге. Эмигрировал в США в 1988 году. Книги: «Под стеклом», 2000; «Многое неясно», 2004, «Отблеск», 2008. Публикации в журналах и альманахах: «Литературный европеец», «Мосты», «Встречи», «Побережье», «Альманах поэзии» и др.

2012-Фет, Виктор

КОРАБЛИ ЖИВОПИСЦЕВ


ОСТРОВ МИЛОС

Хорошо в Индо-Европе,
как сказал профессор Пропп; 
оказавшись в хронотопе,
уважайте хронотоп.

Не достанет здесь никто нас,
здесь и слов, и мыслей копь; 
не сразит жестокий Хронос,
не заманит Топос в топь.

Вижу ясно все, что снилось
детской книжною зимой: 
вот и входит остров Милос
в голос мой и в опыт мой.

Словно лодки в древнем Понте,
возникают острова,
в отдаленном горизонте
растворяются слова.

Где-то есть союз готовый
между вечностью и мной,
меж эгейской, бирюзовой,
безъязыкою волной.

Набегание ее
я услышу, как свое,
сны прозрачные нанижу
на волнение ее.


КАЛЕНДАРЬ

Мой мозг живет благодаря
тому, что повторяет снова
слова страниц календаря 
настенного и отрывного,
и, повторяя содержанье
их оборотной стороны,
на ограниченное знанье
мы кажемся обречены.

Идя за линией отрыва,
я знаю: знание мое,
вскипев, перетекает живо
в бумажное небытие.

Слова, блестящие, как стразы,
нашиты наспех на листы,
из них составленные фразы
прекраснодушны и пусты.

Но погляди насквозь, на свет 
на перевернутую дату,
на гравированный портрет 
и на зеркальную цитату –
  и снова станет неизвестной
грань между вечером и мной,
взращенная в той строчке тесной,
на той страничке отрывной.



ТАЙНЫ ПРИРОДЫ

Сообщение 3

Квадрат и круг, и шар, и конус
дают вселенной странный бонус,
дают надежду на покой.
Рисуя гипсы в мастерской,
ты наблюдаешь, как некрепок
стопы и мозга белый слепок,
простого кальция сульфат,
какого и в природе много.
Пусть мир устроен невпопад,
но формы вылеплены строго, 
и не зависит от властей
набор углов и плоскостей. 

Геометрические страсти 
разьяли целое на части:
здесь раньше хаос правил миром,
а уж потом его слегка
по кромке обвели пунктиром.
Так было в прошлые века.

Так кто же правит миром ныне:
частица, случай или сон?
В какой безвыходной пустыне
наш бедный разум заключен?
Чьих должен он искать протекций?
Каких неистовых проекций
узор на плоскость нанести?
О чем мечтать? Куда брести?

Куда-нибудь – где глыбы льда,
где в креслах свалены эскизы;
в тот отдаленный край, куда
не надо вызова и визы.



ОСТАВЛЯЮ

                   Валентине Синкевич

Оставляю на время те страны,
где с богами боролись титаны,
где разбросана суша руками
олимпийцев, по их законам, 
чей язык неизвестен; где камни
устремляются вверх по склонам,
словно новых захватчиков орды.

Незаполненные кроссворды
оставляю на кресле в зале
ожидания, где строка
равномерно течет, пока
номер рейса не объявляли.

Я лечу, как летал во сне,
подо мной плывут острова,
недоступное ранее мне
переделывается в слова.
Я отчитываюсь перед вами
свежесобранным языком
над последними островами
перед новым материком.



КОРАБЛИ ЖИВОПИСЦЕВ 

1
Здесь ежечасно ощутима
преувеличенного Крыма
альтернативная тропа;
метафизическая ясность,
странноприимная причастность,
неравновесная стопа.
Но, кажется, с недавних пор
нарушен древний договор
между реальностью и снами,
когда вздымается над нами
ошеломленный океан,
и посейдоново цунами
крошит веков обсидиан.
 2
Смени на радужное «эль»
свое раскатистое «эр»,
построй на палубе модель
цветка или небесных сфер,
чтоб странствующая артель
держала кисти наготове,
рисуя грифонов и львов.
Мы знаем, что лежит в основе
некрепкой жизни островов.
Мы пишем ласточек в полете.
Так, может быть, и вы поймете:
в обызвествленной толще лет,
среди событий неизменных,
действительности вовсе нет:
она среди других полей, 
на нежных лепестках лилей,
изображаемых на стенах.



 КОРФУ

Есть уголок на карте мира,
где лимерик Эдварда Лира
граничит с греческой волной;
где бегал юный Даррелл рядом
с роскошным королевским садом,
бок о бок с крепостью двойной;
где нынче очередь за мной.
На Корфу время уловимо,

оно течет меж древних плит,
пока на палубе дождит
и горы двигаются мимо.
Я благодарно узнаю
и образ огненного Крыма,
и облик нежного Гель-Гью.
Как много в памяти названий!
Я знаю эти берега,
и ткань таких воспоминаний
мне бесконечно дорога.