Skip navigation.
Home

Навигация

Рудольф Фурман

ФУРМАН, Рудольф, Нью-Йорк. Поэт. В США – с 1998 года. С 2006 года – редактор-дизайнер «Нового Журнала». Автор пяти книг стихов: «Времена жизни или древо души» (1994), «Парижские мотивы» (1997), «Два знака жизни» (2000), «И этот век не мой» (2004) и книги лирики «Человек дождя» (2008). Публикации в литературном ежегоднике «Побережье», альманахе «Встречи» и журнале «Гостиная» (Филадельфия), в журналах «Новый Журнал», «Слово\Word», «Время и место» (Нью-Йорк), «Мосты» и «Литературный европеец» (Франкфурт-на-Майне), «Нева» (Петербург), и во многих других литературных изданиях.

2011-Фурман


                            *   *   *
Осень. Понедельник, вторник, среда...
Обстоятельств тянущаяся череда
кажется неодолимой...

В голову лезет какая-то ерунда,
от которой не останется и следа,
а время в это время проходит мимо.

И оно, возможно, и знать не знает,
что в счет моей жизни не попадает,
потому что бесцветным дням не веду счета...

Но впереди четверг, пятница и суббота...
и надежда, что не будет безвременья пытка,
а запомнятся чьи-то глаза, улыбка, 
письмо, одинокое дерево, рукопожатие, слово,
которое, говорят мудрецы, – всему основа.

А в воскресенье... воскресение не состоится,
если от быта привычного не отключиться,
не посетит наитие, не смогу подвести итог,
а буду смотреть, как в небе осеннем летают птицы
и как умирают листья, ложась, как щенки, у ног.


                   *   *   *
Не говори о времени. Пока
ты говоришь – оно уже другое,
оно вошло в другие берега
и в них течет, и говорить – пустое,
и ни к чему усталые слова, 
они  –  как отгоревшая листва, 
как медяки, от времени затерты, 
а новых нет, они еще в аорте,
кипят, но тотчас вырвутся на свет,
когда придет их срок, но лучше всё же,
не торопясь, осмыслить и понять, 
что времени должны мы возвращать,
и чем оно обязано нам тоже.



            ПОСЛЕДНЯЯ ОСЕНЬ

А будет когда-то последняя осень,
я буду печален и, может, несносен,
пытаясь волненье унять.
Пейзаж ее будет, как прежде, роскошен,
а я, этой жизнью изрядно изношен, 
привыкший за годы – терять.

Ни холодно в городе будет, ни жарко,
пройду по аллеям промокшего парка,
опавшей листвой прошуршу,
а лучшего мне и не надо подарка, 
чем воздухом этим, густым, как заварка,
я вдоволь еще подышу.

Прощание будет у нас молчаливым,
без слов я скажу, что всегда был счастливым, 
когда приходила она
в мой город, где с каждым ее появленьем
стихами я жил и ее вдохновеньем,
и грустью, что черпал до дна.