Skip navigation.
Home
Связь времён

Навигация
Home

2022-2023-КАГАН, Виктор

День как жизнь …

Что с того, что задуманным строкам
не поддаться, не сдаться письму?
Что с того, что, поверив пророкам,
не суму обретёшь, так тюрьму? 

Что с того, что, обложен оброком,
выпадаешь осадком во тьму?
Что с того, что назначенным срокам
срок не вышел открыться уму?

Что с того, что твои обещанья
отцветут, не нужны никому,
что прощенья не значат прощанья,
что и в сладком не сладко дыму?

Теребишь облаков бахрому
под сквозь пальцы мгновений журчанье.


* * *
Коряга-карга бездыханна и скорчена.
Скорбит по коряге зажившийся пень.
А жизнь продолжается, жизнь не окончена
и в плаче поминок мелькает трень-брень.

Отечества дым то сиропом, то серою,
то лобное место, то скреп кандалы,
и держится жизнь то надеждой, то верою, 
и бродит любовь от хвалы до хулы.

Осенние шорохи, шелесты, шёпоты,
июльского солнца весёлая прыть,
весенняя блажь и январские хлопоты …
На старой коряге в раздумьи курить,

на пне разложить свою пищу нехитрую –
поллитра, огурчик, черняшка и соль – 
и с этой простой всесезонной палитрою
встречать умереть не дающую боль.


* * *
                          Но кому-то ведь надо играть на дуде…
                                                           Леонид Латынин

В трёх соснáх заплутал неизведанный путь,
в трёх напёрстках запутались жизнь и судьба,
разлетелась по каплям прозрения ртуть
и собрать не помогут волшба и божба.

Ты такое бы мог, что зашёлся бы бог
от восторга и все отпустил бы грехи,
а ты словно школяр теребишь свой мелок,
отбиваясь от лезущей в ум чепухи.

Но когда поулягут круги на воде,
ты поймёшь, что всё это игра суеты
и кому-то ведь надо играть на дуде,
а ты любишь играть. 
Почему бы не ты?


* * *
          Благословенна память,
          повёрнутая вспять.
          Евгений Блажеевский

Жучок, надетый на иглу, 
башка слепая на колу,
свеча оплывшая в углу,
следы умерших на полу,

тепло давно остывших рук,
разбитой чашки тонкий звук,
мгновенья встреч, векá разлук,
с воспоминаньями сундук,

над городом царит дракон,
ночным кошмаром взорван сон,
заезжен старый патефон,
рождений смех, стон похорон,

примкнуть штыки, тянуть носок,
шальная мысль стучит в висок,
сквозь жизнь до смерти марш-бросок,
меж пальцев прошлого песок.

И память повернётся вспять,
пытаясь завтра угадать.


* * *
Слеза хороший лекарь для души,
но плакать – непростительная слабость,
особенно для мальчика. Дыши
поглубже – вот тебе и сладость

в награду за терпение твоё,
а душу прикопаешь как секретик
под деревом и лишь бы вороньё
не выклевало, и пока, приветик.

Пока, приветик и раз-два вперёд
на смертный бой, покой нам только снится.
И ты шагал, как взрослый идиот,
солдатик мелкий, пули пели птицей,

дорога уходила в пыль, в туман,
и мама молча слёзы утирала,
а ты гордился, гордости дурман
тебе сулил погоны генерала.

Ты не сгорел, бумажный дуралей,
душа твоя – бессонная истица.
Но не жалей о прошлом, не жалей,
а волю дай слезам свободно литься.

* * *
Добавить перца и корицы 
в настойку боли на спирту,
послать подальше суету
и пусть мелькают парок спицы.

Пусть с чаем булькает реторта 
и жизнь со смертью визави.
Надежде, Вере и Любви
пусть Нона, Децима и Морта,

рук занемевших не жалея,
сплетают Ариадны нить,
чтобы от страха исцелить,
самим от страха холодея.

Настойка градуса на боли,
настойка дури на уме,
настойка пира на чуме,
свободы на шипах неволи.

Закусывая черносливом,
с фортуной режемся в балду
в две тысячи дурном году,
в году две тысячи счастливом.

* * *
На закате пылает сует мишура,
бродят тени по стенам, ни на что не похожи,
за окном распевает подпивший прохожий,

день, как жизнь, не спеша подбивает итоги,
и пролог, отражаясь, дрожит в эпилоге,
и шуршат, как, летя на огонь, мошкара,

эти истины – сýхи, точны, беспристрастны,
этот путь, что выводит, хотя и кремнист,
эти сказки о правде – страшны и прекрасны,
этот струны веков теребящий арфист,

эти мысли, что сами с собой не согласны,
этот ветреных птиц по утрам пересвист
этот заговор слов, что перу не подвластны
и молчать не умеют, и рвутся на лист.

* * *
Шершавых досок под ногами скрип
и лампы керосиновой мерцанье,
и за окном дождя протяжный всхлип,
часов в ответ глухое восклицанье,

на профиль Пушкина похож далёкий дуб,
соль серебрится на ломте черняшки,
на ниточке болтающийся зуб,
и оголец, родившийся в рубашке.

Нить времени не отмотать назад 
и ляжет в прах родившийся из праха. 
Сквозь тишины прозрачный звукоряд
похрустывает чистая рубаха,

надежда подаёт стакан воды,
любви дыханье согревает губы
и вера охраняет от беды,
и дуют ветры в голубые трубы,

и окликает кто-то стар и сед
из памяти сквозь семь слоёв патины,
а это ты – свой собственный портрет,
растерянно глядящий из витрины.

* * *
Как ни крути, а время отшумит,
ничто – и жизнь твоя! – не бесконечно,
и в протоколе вскрытия Covid
и happy end обнимутся беспечно.

Какая разница?! Плевать на протокол!
Слова, слова – пусты, как взгляд слепого,
и голосист щегол, и гол король, 
и шрамы смертной бледности багровы,

и жизнь живёт, пока душа жива
щека к щеке, дыхание к дыханью,
а прочее – слова, слова, слова,
взывающее к жизни умиранье. 

Пустые словеса убьют любовь,
вколотят в горло первозданность зова.
Так помолчи, заткнись, не пустословь,
молчи, молчи, не говори ни слова.

* * *
Послушай, говорю, послушай эту тишь,
когда все звуки выклевали птицы
и рыбы молча выпили моря мелодий,
и сказанное тайной шито-крыто,
но сшито второпях и сикось-накось
рукой, растущей не совсем оттуда,
откуда ей положено расти,
сквозь дыры в тайне пялятся стыдобы,
упившиеся рыбы горланят про камыш,
объевшиеся птицы галдят и гадят, 
век в комочек сжался, 
к вечности прильнув,
которая заспит его, как мамка,
родит взамен горластую эпоху,
а та пойдёт шалавой по панели
и наживёт разбойника-сыночка, 
и станет петь ему про тишину,
про то как тише становились мыши,
когда по крыше кот гулял гунявый,
и скатится земля в ладони бога,
как под скрипучий плинтус пятачок,
и тишина взорвёт молчанье слуха.

* * *
– Господи…  
– Да не ори ты!
Что вы все раскричались,
клянчите, умоляете?
Разве не дал я вам 
всё, что имел и сумел – 
даже свободу выбора
выбирать или не выбирать,
есть я на самом деле или придумал себя?
Ты отживёшь и уйдёшь,
чтобы предстать предо мной.
Мне никогда не уйти.
Мне предстать перед кем?!
– Тебе одиноко, Боже?
Хочешь – с тобой посижу?
– Голову мне не морочь-то – 
проси и вали отсюда.
– Мне ничего не надо.
Просто вдвоём посидим,
если, конечно, позволишь.
– Что-то очки запотели…
как тебя звать-то?
– Авель.

2020-2022