ДУЭТ

                        Мастер

И кто бы знал, что это так возможно –
Пойти гулять под вишнями в цвету,
Забыть про тьму, и злую пустоту,
И обо всем, что истинно и ложно.
Нам ляжет под ноги полынь-трава,
Друзья по ней простелят к нам дорогу,
И вступит счастье в давние права –
Как прежде.  Только прежнего не трогай.
Мы всё простили – значит, нет долгов,
Вино почти черно в тяжелых кубках –
Так за тебя, тебя, моя голубка,
Пришедшая с нездешних берегов!
Так за тебя, спасающую нас
Движением руки, единым взглядом,
Одним упрямством пребыванья рядом,
Когда друзья ушли, и Бог не спас…

                Маргарита

Это лишнее, лишнее, лишнее –
Ах не надо, не вспоминай!
Мы пойдем под цветущими вишнями –
Видишь, как он нас ждет, этот край.
Ты забудешь, забудешь, забудешь –
Перестанет болеть голова,
И придут к нам хорошие люди,
И задышат в камине дрова.
Ах не думай не думай, не думай –
Больше нету ни слез, ни оков.
Мы же дома, мы дома, мы дома –
Навсегда, во веки веков.

                   Мастер

И кто бы знал, что это так возможно…

             6 апреля 1987, Чикаго
               «Встречи», 1987


      ПЕСНЯ ПОЛЕТА

Так седлайте скорей, пока
Не начался рассвет!
Дорога недалека –
Всего лишь на тот свет.
Всего лишь один круг
От старых дорог Земли.
Мы будем там поутру.
За нами уже пришли.
И ноздри коней дрожат
Под счет последних минут.
Мы едем без багажа,
Сердца оставляя тут.
Так будем спешить, пока
Они не разорвались!
И шпоры – черным бокам,
Чтоб сразу – в гулкую высь!
Без пытки прощаньем – грянь
В глазницы – свод голубой!
Мы едем в такую рань,
Чтоб – ничего с собой!
Бессонный кромешный труд
И страх подойти к вратам –
Мы всё оставляем тут,
Чтоб легче ответить там.
Чтоб, не отвернув лица,
В бестрепетный свет шагнуть –
Мы здесь оставим сердца:
Сгодятся на что-нибудь.

             3 февраля 1987  
             «Встречи», 1988


       ПРИЗВАНИЕ

Сегодня Господу облака
Вылепил Микеланджело.
Ты видишь – это его рука
Над брошенными пляжами.
Над морем и городом их несет
И над шкурой дальнего леса,
И – слышишь – уже грохочет с высот
Торжественная месса!
Сегодня строгую ткань надень
И подставь библейскому ветру.
Смотри, какой невиданный день –
Первый от сотворенья света!
Исполнится всё – лишь посмей желать,
Тебе – и резец, и право!
Ликуют тяжелые колокола,
И рвется дыханье, и вечность мала:
Безмерна твоя держава!
Отныне ты – мастер своих небес:
Назначишь ли путь планетам?
Изо всех чудес – поверить себе –
Труднейшее чудо света!
Но какими ты вылепишь облака –
Таким и взойти над твердью…
Так встань перед миром!
Прямей!
Ну как?
Отважишься ли в бессмертье?

                      Март 85 г.
                 «Встречи», 1988

     *  *  *

Где-то сад,
Там заморские птицы на ветках цветут.
Мне туда не попасть,
Мое место не там и не тут.
Почему же мне снится
Слабый утренний свет и крыло снегиря?
Ах, заморские птицы,
Вам тоже нельзя за моря.
А меня не пускает к вам в сад
Та решетка – далёко, в Перми –
Между мной и друзьями,
И поезд на стыках гремит:
– На этап, на этап!
Собирайся в пятнадцать минут,
Не бери барахла!
Твое место не там и не тут.
И покуда они по этапам –
Ты будешь в пути.
Ах как птицы зовут оставаться!
Но надо идти.
                  22 марта 87 г.
                «Встречи», 1988

    *  *  *

Пес мой,
Пес, которого нет!
Больше некому – залижи мне боль.
На нещаднейшей изо всех планет
Мне не страшно пока с тобой.
Нам на шею камень – да в белый свет,
Где лишь ты – защита, лохматый мой.
Надо жить: не сказано, сколько лет.
Но потом обещано, что домой.
И туда не впустят –
С тобою вдвоем,
Шкурой спасший меня от обид и бед.
Потому что там – настоящий дом,
Ты там – будешь,
Пес, которого нет!

                                  «Встречи», 1996




          ОДИНОЧЕСТВО

И снова в одиночество, как в воду,
С веселой жутью, с дрожью по хребту.
Кто остается – мне простят уходы.
Уже так было.
Я опять приду.

Еще горят ожоги жалкой суши,
Но губы леденеют глубиной,
И тишина до боли ломит уши.
И меркнет свет –
Ненужный и земной.

Пустые цифры дома-века-года
Смываются с былого бытия.
Там правит сердцем строгая свобода.
Там лишних нет.
Там только Бог и я.

И нет дыханья, чтобы молвить слово.
А только ждешь, что, может быть, опять –
Так редко с лаской, чаще так сурово –
Но прозвучит,
Что Он хотел сказать.

И всё. И не позволит задержаться.
И даст посыл: как в поле со двора.
Ты знаешь, Господи, что я хочу остаться.
Я знаю, Господи, что не пора.

Но в судороге жесткой, как в конверте,
Выносит ослабевшая рука,
Что вложено в нее – для тех, на тверди:
Жемчужницу,
А может, горсть песка.

                        «Встречи», 2000


          *  *  *

Мы, как дети в лесу,
Заблудились во времени грубом
И, как храбрые дети,
Поверили слову «всегда».
Что нам пряничных домиков
Кремово-белые трубы,
Если с грозных высот
Вифлеемская льется звезда:
Так доверчиво,
Будто – ни зверя, ни змея,
Так счастливо,
Как будто не страшно ничуть,
Так предерзостно,
Будто вдохнем – и посмеем
Хоть упрямством, хоть радостью
Сердце туда доплеснуть.
Из кургузых одежек,
Что нам покупали на вырост,
Из ревнивых кустов,
Что держали роднее забот,
Из подножек корней,
Сквозь попреки, и жалость, и сырость,
Не считая порезов –
Осмелиться в бег и в полет.
Только помня,
Что кто остается – тому тяжелее,
Только зная,
Что кто обернется – накличет беду.
Невесомым лучом
Ни пройти, ни прожить не умея –
Мы, оборвыши мира,
Бредем.
И растем на ходу.

                 «Встречи», 2001


            ПЕРЕДЫШКА

Вот,
У меня больше нет ничего.
Что от Господа –
Отнято, и молчанье.
И ни ворона, и ни индекса над головой.
И над телом – уже не моим –
Сыны откричали.
Вот,
Безо всего нечему и болеть.
Что положено –
Сделано, и свобода.
Даже ветер
Не ищет нерва, в котором петь,
За его отсутствием
В проданных елках года.

                     «Встречи», 2001


                 *  *  *

Как выдает боязнь пространства
Желание вписаться в круг,
Как самозванное дворянство
Изобличает форма рук,
Как светят контуры погостов
Из-под разметки площадей,
Как бродят, царственно и просто,
Лакуны бывших лошадей
По преданным бесплодью землям –
Так, слепком каждому листу
И каждой птице на кусту –
Хранит природа пустоту,
Подмен надменно не приемля.

                      «Встречи», 2001


                   *  *  *

Засвети мне зеленый огонь среди ночи,
Я пойду на него напролом, как на свет из окна.
Что ты странно глядишь, почему так измучены очи,
Моя грустная кровь, моя вросшая в сердце страна?
Что ты поровну хлеба на всех не ломаешь, Россия,
Ты, меня научившая пайку делить пополам?
Что так горько в разлуке щемишь перехваченной ксивой,
И от каждой свечи что за тени встают по углам?
Засвети одинокий огонь, расстели свое поле –
Мне дорогу во тьме всё же легче найти, чем тебе.
Хочешь – я напророчу: не будет ни страха, ни боли –
Только ласковый свет на твоей непутевой судьбе.
Погоди убивать – я тебе доброты напророчу,
И простят тебя дети твои, только слезы не лей.
Лишь огонь засвети, лишь решись на огонь среди ночи!
И не бойся: вот видишь – тебе уже стало светлей.

                                               Лондон 20 февраля 87 г.
                                                              «Встречи», 1988

     Валентина СИНКЕВИЧ

                ОГОНЬ

                                  Ирине Ратушинской

Пусть горит огонь костра и камина,
и страна, и земля эта уже не чужбина.
Только время бежит, очень быстро бежит время.
И горит огонь. И другое племя
греет руки у огня, в нем горят твои боги.
А вдали подымались и падали вдоль дороги,
уводящие в степь и влекущие в море,
будто оно – мир, необъятный в просторе…
Ты идешь по дороге, зная горечь разлуки,
Ты пройдешь всё – и не умоешь руки.
Ты поймешь всё – от молчанья до Слова
и найдешь хлеб и найдешь кров у другого крова.
Ты забудешь степь, полюбив моря и пустыни.
Ты преломишь хлеб, горький хлеб. И отныне
будет сладок он. И огонь гореть будет в доме.
Будет в доме живой огонь.
                                          «Встречи», 1989