Абрахам Каули (англ. Abraham Cowley; 1618 – 28 июля 1667) – английский поэт. В пятнадцать лет опубликовал сборник стихотворений: «Poetical blossoms». В Кембридже Каули написал много стихотворений на английском и латинском языках и комедию «Naufragium Joculare». Изгнанный из Кембриджа пуританами, Каули переселился в Оксфорд, где издал сатиру «The puritan and the papist» (1643). В 1656 как приверженец королевской партии был арестован и освобожден только после смерти Кромвеля. Реставрацию Каули приветствовал в стихотворении: «Vision concerning his late pretended Highness Cromwell the Wicked». В своих элегиях, одах и эпосе Каули подражает Пиндару и Вергилию. Его анакреонтические стихотворения («The mistress», неоконченная поэма «Davideis» и другие изданы в 1656). Каули был одним из образованнейших людей своего времени и одним из основателей «Royal Society». Он занимался медициной и естественными науками и написал ботаническую поэму «Liber plantarum» (изд. в «Poemata latina»). Его «Works» опубликованы в 1669, затем с биографией Спрата 1680; его избранные сочинения с биографией Hurd’a в 1772–1777. Самое полное собрание издано Crosart’ом, в 1881.

                                              

                       1

Скажу, и вправду счастье,

Когда сольются души, но отчасти,

Пока за ними следом воедино

Два тела не сольются – половины,

Полрая душам лишь познать дает Творец,

Пока небесный сей венец

Плоть не разделит наконец.

                      2

B бессмертной части душ

Мы слиты – ты и муж.

Но между нами есть различье все же,

И в том должны мы быть едины тоже.

Я славлю мужа и жену, но несомненно

Многообразием бесценна

Любовь и этим совершенна.

                        3

Любовь ли это, коль она

Лишь в зеркало столь влюблена?

В подобье быть различие должно:

В многообразии оно.

Когда душа глуха к душе другой, 

Нарцисс лишь новый пред тобой, 

Что любит образ свой. 

                        4 

Известна душам красота,

К ней через плоть ведут врата,

Когда ж, захлопнут перед плотью двери

То предано доверье,

Как если бы привел я друга в дом

К возлюбленной, и он потом

Увел ее тайком. 

                                1

Бодрей, друзья, попутный ветер нам,

Все паруса поставьте, а потом

Прощаясь с сушей, поплывем

В широком Море Пьянства по волнам. 

Ну с Богом! Жарко! Чарку – жар унять во рту

Пересечем горящую черту:

Эй, парни! Как летит корабль – я точно знаю это:

Плывем теперь мы вокруг света.

Унылы те, что засиделись дома,

Хоть приключеньями влекомы,

Могли бы опыта набраться за границей,

И чудеса узреть и подивиться,

Когда б последовали моему примеру.

Но лоцман, направляй корабль наш в Перу:

Там трюмы золотом набьем,

 С битком набитым кораблем

 Простимся с нищетой потом!

                                 2

О чем я? Отвлечен я думами какими? 

Как Ведьмы на метле, что колдовскими

Ухватками по воздуху летали невозбранно,

Так в этом Кресле я по Океану,

Пусть этот Стул сейчас застыл в оцепененье,

Его отяготило тяготенье,

Но странствовал он дальше, чем могли бы

И Зверь иль Дерево, иль Птицы, или Рыбы.

По Воздуху, по всем Морям навеселе,

Был в Небесах, повсюду на Земле.

С ним даже Папский не сравнится трон,

Единственен, универсален он. 

                  3

Скитальцев тех благочестивых флот

(Что спасся из огня пылавшей Трои,

Храня останки коей)

Эскадрой Нимф бессмертных став, гребет

Руками рассекая моря волны,

Великих странствий и поныне полны,

И Поэтический корабль Эллады даже

(Последователей первый за собой

Ведет Великой Путеводною звездой,

Блестящей, как руно, его поклажа); 

Спокойной бухты всё не обретет,

Его влечет прилив Небес в поход.

И только Дрейка лишь корабль священный,

Всех превзошедший несомненно,

Он плавал дальше, более видал,

Пусть Боги – те, а он Звездой отныне стал,

Дарован наконец ему причал

Наградой за труды – небесный свод. 

Но правила должны перемениться:

Чтоб Мир увидеть, плыл ты заграницу,

Чтоб повидать тебя, пусть Мир к тебе плывет. 

                             4 

И Мир придет; ведь были Пилигримы 

И любопытством, а не благочестьем лишь 

По миру этому гонимы;

Я сам теперь люблю, как это Кресло, тишь,

Но в странствия пущусь и я,

Увидеть колесо той Колесницы,

Которую сломал бездумно Фаэтон –

Затмит ли славой сэра Дрейка галеон? 

Тебе, Великая Реликвия, 

Есть путь один лишь в Странствия пуститься –

Дыханье Славы, словно славный Ураган,

(Пассат, что в помощь храбрым дан)

Ведет тебя пусть вокруг света,

Как Солнце будешь над планетой,

Столь узок для тебя пролив времен,

Плыви в неведомое Море, свет храня,

По Вечности безмерной, галеон, 

Возьми мой Стих как Парус, Лоцманом – меня.