Памяти Германа Плисецкого

                        1.    Трубная площадь
                                                                       
                        Восточными словами, как урюком,
                        Подслащивал поэт свой пресный быт*,
                        А проходя по Трубной, слышал – в люках
                        Река Неглинка, спрятавшись, бурлит.

                        И сквозь чугун в оставленные щели,
                        Казалось, шепчет тёмная вода                                   
                        О дне, когда прощавшихся с Кащеем
                        Здесь поджидала страшная беда.

                         Над городом печаль в гудках басила,
                         Летя от стен Кремля на Колыму...
                         Но девочкою лет шести Россия
                         Надолго в память врезалась ему.      

                         Слепая и губительная сила,
                         Что двигалась от Сретенских ворот,
                         Её водоворотом уносила, –
                         Водоворотом, звавшимся – народ.

                         В Колонном зале, в пальцах комкав шапки
                         И не стесняясь набегавших слёз,
                         У пьедестала с гробом шагом шатким
                         Свою беду и боль поток тот нёс.

                         Слиянием мистерии и яви
                         В прикрытых крепом люстрах свет не гас,    
                         Но даже если розы там не вяли,
                         То стража их меняла каждый час.

                         А с Трубной кровь уже смывали чью-то,
                         Следы беды сметали поскорей,
                         И мартовские ветры дули люто
                         Меж траурных столичных фонарей.


                     *Важную часть литературного заработка ему давали переводы великих персов – Омара Хайяма и Хафиза. /прим.автора/


                                        
                                    
          2.  На полях книги «От Омара Хайяма до Экклезиаста»

                          Не глазами, но сердцем
                          Строк касаюсь печальных –
                          Тех, что Герман Плисецкий
                          Не сумел напечатать.

                         Ах, стихи из архива
                         Среди записей личных –
                         Будто ветер охрипший
                         В подворотнях столичных  

                         Лет простуженных, серых
                         От печалей и пыли,
                         Где по-своему все мы
                         Гнётом мечены были.

                         Сколько душ там сломалось,   
                         Что казались – из стали!
                         Но остались слова ведь,
                         Пусть в тени, но остались.       
                                 

                                              *  *  *

                          Ещё февраль, но всё синее выси,
                          И, даже если снег лежит пока,
                          Как почтальон, несущий в сумке письма,
                          Приносит ветер с юга облака.
                                                                                                              
                          Бери их и читай, что пишут с моря,
                          Где солнце улыбается цветам,   
                          А если вдруг припомнишь речку Ворю,                      
                          То речка Воря – это ведь не там. 


 
                                                          *  *  *

                          Крым и Судеты – как же схоже всё, ей-ей,
                          Однако тем ли мне себя утешить,
                          Что, дескать, канул в прошлое Генлейн* ,   
                          А времена теперь отнюдь не те же?

                          Подчас подобен пороху народ –
                          Немецкий, чешский, русский... Суть не в этом, –
                          Когда история свершает поворот,
                          Путь, что ведёт вперёд, вдвойне неведом.    

                          Не опуская глаз и головы,
                          Расслышать я хотел бы день грядущий,
                          Но глохну от оркестров полковых
                          И от речей, что отравляют души.


  Конрад Генлейн (1898-1945) – нацистский деятель в Судетской области Чехословании, приложивший немало усилий, чтобы в 1938 году позволить её «воссоединение» с гитлеровской Германией.    


                                                      *  *  *