*  *  *

Играла музыка. Кружились карусели.

Летели мы на сказочных конях.

Захватывало дух, а рычага скрипели.

Что знали мы об этих рычагах?

Но карусельщик разогнал коней:

мелькали лица, дни летели,

круги все шире, все быстрей,

все незаметнее круги

мы как-то незаметно повзрослели,

и кто-то пересел за рычаги.

...А мы все кружимся на нашей карусели.

                                                               1970

                               *  *  *

Бренчат ключи от множества квартир.

карманы не выдерживают. Что же

сказать еще об этом бытии? ...

Спешащей бритвы след на спящей коже,

ботинки нервно топчутся в прихожей,

и шуба кошкой прыгает на плечи.

Я наблюдаю за собой украдкой.

из утра попадаю прямо в вечер,

с пространством – сколько лет – играю в прятки

и время догоняю ... пересадка.

Заворожен подземным лабиринтом.

о пункте назначенья забываю,

о тех местах, где я бывал транзитом,

и в точку отправленья прибываю.

отягощенный временем избытым.

                                             1981

                         *  *  *

По эскалатору метро спускаюсь в будни,

иду по дну земного бытия,

и в этом непроглядном многолюдьи

от одиночества дичает жизнь моя.

Здесь поезда несутся по сетчатке,

над слухом торжествует диссонанс,

тела с пространством заигрались в прятки,

не оставляет только время нас:

оно – соломинка, травинки тонкой соло

в симфонии неистовых ветров,

ты слышишь – во владениях Эола

со скрипом запирают на засов

пространство. Тишина сгустилась, это –

судьба. Россия. Лорелея. Лета.

                                                     1981

                          *  *  *

Москва. Зима и рубль две

в кармане, чтобы обогреться. 

Слегка шумит в садовой голове,

метель шумит и некуда мне деться.

Когда февраль вещает: "Аз воздам!",

ты молишь Бога и клянешь погодку:

"Пошли мне нынче, Господи, Агдам,

но если можешь, то пошли на водку".

                                                          1983

                                     *  *  *

Синяя птица навечно занесена в Красную книгу.

Синее время до черноты на стекле загустело.

Сколько уж лет у подъезда шатаются серые тени –

благополучье мое сторожат и сон охраняют ...

Синее небо до капли вместилось в аквариум прочный.

Как в кислоте, растворяется память о том окоеме,

где око парило.

                          А ныне порхает синица:

в клеточке новой на жердочку чинно садится.

Синяя птица ... синяя птица ... синица ...

                                                                     1984

                                          *  *  *

Здесь коммунальный быт квартир вполне отдельных,

здесь бутерброды стен с начинкой тощих душ,

и дети общие среди домов панельных

разбрызгивают грязь апрельских звонких луж.

Под вечер пятницы с таким лихим весельем

надрывный смех и плач несутся в лифте ввысь,

а в понедельник долг, окутанный похмельем,

топочет сотней ног и пробуждает мысль.

И соло дрели, и орган водопровода

в один оркестр слились, поют о бытии.

Здесь постигает жизнь отсталая природа,

и где-то робко вторят дрелям соловьи.

                                                                1984

                                   *  *  *

Окно в просторный мир, заляпанное грязью, –

аквариум, где плаваем в дыму

не осознавшие, какого рода связью

мы связаны с тобой и – почему.

Аквариум. Но здесь так близко бормотанье

и чох автобусов во мрак ночной...

Аквариум. И гул полночного молчанья.

Ты снова рядом. Снова за стеной.

                                               1984

Сереньким утром, в полдень бесцветный

выйдешь из дома однажды, под вечер,

маяться будешь, метаться по улицам,

будешь следы своего пребывания

в этих краях искать озабоченно,

даты сверять, адреса и названия,

купишь цветы для старинной знакомой,

и, от метро два квартала пройдя,

ты не увидишь знакомого дома.

"Все переехали!"  Будешь искать,

и никого не окажется в городе,

а восвояси вернувшись, найдешь

груду развалин, как после бомбежки.

"Все переехали!" Дом твой снесли.

"Сколько отсутствовал?" – Бог его ведает.

И с чемоданом, что в жэк отнесли,

в новый район, наконец, доберешься.

Двери откроет усатый юнец,

женщина будет укладывать младших,

скажет: "Нашелся!", руками всплеснув,

в вазу поставит цветы, а потом

чаю предложит тебе с бутербродами.

Телик посмотришь, устроишься спать,

жить-поживать в тесноте – не в обиде.

Завтра на службу. Куда и когда 

ты после службы вернешься, товарищ?

P. S.

Богу – Богово,

а нам бы – логово.

                                 1984

*  *  *

Воскресный вечер на краю Москвы,

где фонари так редки, точно зубы

во рту переболевшего цингой, –

идешь, не поднимая головы,

как будто ищешь юбилейный рубль,

хрустит февральский вечер под ногой,

как метроном, поставленный на «ленто»:

пустынный, праздный мир вокруг тебя,

ты прибыл в этот уголок из центра,

где все снуют, пространство теребя,

где тесны все наземные дороги,

где есть метро – всесильный метроном ...

3авороженный праздной тишиной,

подумаешь: здесь проживают боги,

а боги покидают гастроном,

куда ведут незримые пути,

и шумно отдыхают у пивной,

и говорят о том, что всю неделю

бесхитростно творили мирозданье.

Куда спешить? Ведь вечность впереди,

богини им изрядно надоели,

а завтра – профсоюзное собранье ...

1984

*  *  *

Бумага потребительских форматов

закуплена тобою, потребитель.

Воротишься в отрадную обитель,

где быт многоэтажный одинаков

и женщина прекраснейших стандартов

разогревает аппетитный шницель,

в кулинарии купленный, – все это

однажды просочится на бумагу...

А ты, дружок, откуда взял отвагу

соединить кремнистый путь поэта

со званием почтенным – потребитель?!

ПРОБШТЕЙН, Ян Эмильевич (р. 1953), Нью-Йорк – поэт, переводчик поэзии, литературовед, доктор литературоведения. Составитель, редактор, автор предисловия, комментариев и один из ведущих переводчиков книги "Стихотворения и избранные Cantos" Эзры Паунда (1 т., СПб, 2003), «Стихотворения и поэмы» Томаса Стернза Элиота (М., АСТ, 2013).  Участвовал в издании «Собрания стихотворений» Дилана Томаса (М., 2015), автор 10 книг стихов и книги о русской поэзии «Одухотворенная земля», книга о русской поэзии (Аграф 2014). Переводы стихов О. Мандельштама на англ. удостоены 2-й премии Габриэля Маркеса (2016), переводы Э. Паунда, опубликованные в «Новом мире», были в шорт-листе премии «Мастер» (2016). Стихи, переводы, эссе и статьи печатались также в журналах «Новое литературное обозрение», «Иностранная литература», «Новый мир», «Арион», «Поэзия», «Новый Журнал», «Континент», «Семь искусств», «Сетевая словесность», в альманахе «Связь времен» и в других изданиях.