Печальный философский пароход

Вдаль отплывал по воле негодяев.

Иван Ильин и Николай Бердяев,

Учёный и профессорский народ.

Холодным нетерпеньем сентября

Он покидал пределы Петрограда.

Чужбина – вот философу награда,

Вот любомудру алая заря.

И чайки в небе синем на беду

Чертили чутко огненные знаки

И провожали мысливших инако

В иную, чужеродную среду.

И мы грустим, заслышав позывные,

Секундных стрелок невозвратный бег.

Как бесприютен в мире человек!

Как быстротечны радости земные!

Припомнится иная подвенечность,

Иная незапамятность придёт,

И всех живых отправит морем в вечность

Последний философский пароход.

*****

Застигнут на краю блаженства,

Бескомпромиссен, как поэт,

Нижинский с силою не женской

Крутил воздушный пируэт.

Рождая горные вершины,

Он, духу тяжести назло,

То разжимался, как пружина,

То зависал, подняв крыло.

Как будто трепетно на волю

Бесстрашно вырвалась душа

Его безудержностью в роли,

Его волшебным антраша.

Он заглянул в иные дали,

Призвал к себе нездешний свет,

И это сальто-иммортале

Вращает Землю много лет.

*****

Вспомнилось: море, кони...

Чайки кружат гурьбой.

Эннио Морриконе,

Музыка над водой.

Гордо расправив спины,

Ввысь устремив полёт,

Вспарывают дельфины

Зеркало чистых вод.

Машут созвездьям кроны,

Вынул смычок скрипач.

Где-то на синем склоне

Ветер услышал плач.

Я улыбнусь иконе –

Девушке золотой.

Эннио Морриконе,

Музыка над водой.

      КОКТЕБЕЛЬ

Где таится нора угрей,

Где мы видели пару сами,

Появились «Ассоль» и «Грей»* -

И целуются парусами.

Атакуя морскую соль,

Салютуя волнам и гротам,

Быстроходная «Ассоль»

Отвезёт к Золотым Воротам.

Но пожалует кок тебе ль

Эту розу ветров в подарок?

Если прибыл ты в Коктебель,

Будет день твой красив и ярок.

А потом - зажигай огни,

Точно звёзды, в ночной колыбели.

Навсегда ты запомнишь дни,

Проведённые в Коктебеле!

Как тебе

Коктебель?

* «Ассоль» и «Грей» - парусники, которые возят гостей Коктебеля к Золотым Воротам.

      ПО КАЗАНИ

По Казани, по Казани, –

Дивный город показали;

Мы шагали день-деньской.

По Казани, по Казани –

Город слёз и наказаний,

Город щедрости людской.

Мы – с кредитками в кармане,

Мы кочуем, как цыгане,

Любопытству платим дань.

Радость дружеских касаний…

Нет, не брали мы Казани –

Это нас брала Казань!

Смутно верится сказанью!

Породнился я с Казанью.

Не разлей теперь вода.

Я в Казани – Казанова,

Вот начнётся Вита Нова,

Здесь останусь навсегда!

В этом пиршестве с Казанью

Место есть иносказанью.

Хорошо как, Боже мой!

И, пленённые Казанью,

Мы откушаем лазанью,

Ну а, может быть, глазунью –

И отправимся домой.

*****

Весна! Весна в Фиальте!

Ликует всё вокруг.

«Виват тебе, Вивальди,

Неугомонный дух!»

В мозаике и смальте

Изысканный узор.

«Виват  тебе, Вивальди!» –

Щебечет птичий хор.

И сталось что-то с нами.

Прибавилось нам сил.

Раздув смычками пламя,

Ты музыку смирил.

Страдания, не жальте!

Покинул сердце страх.

«Виват тебе, Вивальди!» –

Седой воскликнул Бах.

Виват тебе, стремленье

Всё исчерпать, до дна.

Эфира дуновенье

И года времена.

***** 

Ты просто живёшь – и приходит твой час.

Себя не кори и не мучай:

Ведь с равною долей участвуют в нас

И опыт, и гений, и случай.

Иссякнет, бывает, небесная бронь.

Ничто не даётся бессрочно.

Но, если сойдёт благодатный огонь,

Записывай в сердце – построчно.

И, может, Всевышний однажды, в страду,

Простит тебе эту длинноту –

За то, что нечаянно,  в полубреду

Ты взял свою верхнюю ноту.

*****

Сквозь меня протекает река,

и плывут сквозь меня облака,

и, поскольку за всех я в ответе,

я беру у вас сердца бразды,

я, стеклянный сосуд для воды,

я, пейзаж, проступивший в портрете.

И плывут сквозь меня до сих пор

гребни снежные кряжистых гор,

и ныряет усатая нерпа –

то в пучину бесслёзной воды,

то, отняв у меня знак беды,

в бездну звёздную синего неба.

*****

                                Вере Зубаревой

Сквозь пространство от нёба до неба,

Сквозь лучистую трепетность рук,

То в безумство впадая, то – в негу,

Путешествуют Тайна и Звук.

Им не ведомы зависть, и злоба,

И смятение в чёрные дни –

И под сводами неба и нёба

Обручаются тайно они.

Вы, дарящие сердце и руку!

Ты, не видимый глазом магнит!

Что за сила влечёт нас друг к другу?

Что за таинство нас единит?

Это вечность ликует ночами.

Это вспышками дум на лице

Божье слово, что было в Начале,

Ищет Слово, что будет в Конце.

*****

Увяли листы лаванды,

В садах отцвела сирень -

И только миры Миранды

Поют в душе целый день.

И можешь махнуть в Милан ты,

Послушать в Крыму прибой –

Повсюду миры Миранды

Последуют за тобой.

Открою окно веранды

И выйду из дома в сад,

Где снова миры Миранды

В непознанное манят.

 

*****

В затаённом сумеречном зале 

Я играю на неверояле. 

Только звёзды выдвинутся вдаль – 

Зазвучит в тиши неверояль! 

  

Тихим светом заслонив полмира, 

Вспыхнет небо Внутренней Пальмиры. 

И потребность создавать миры – 

Дух всепонимающей игры. 

  

Я играю на неверояле… 

О таком слыхали вы едва ли! 

Замолкает на Неве рояль – 

И звучит моя неверояль.

КАРПЕНКО, Александр Николаевич, Москва. Поэт, прозаик, литературный критик. Композитор, телеведущий, автор–исполнитель, ветеран–афганец. Род. в 1961 г. в Черкассах. Окончил Литературный институт им. А. М. Горького. Книги стихов: «Разговоры со смертью», 1989; «Солнце в осколках», 1990; «Третья сторона медали», 1991; «Атлантида в небе», 1997; «Откровения одиночества», 2000; «Священник слова», 2005; «Сквозь пространство», 2015. Член Союза писателей России, Южнорусского Союза писателей и Союза писателей XXI века, а также Российского отделения международного ПЕН–центра.