Skip navigation.
Home

Навигация

Игорь КАЛУГИН, Москва


( 1944, Москва - 2005, Москва )



учился в Московском физико-техническом институте, окончил филологический  факультет  МГУ.  Дебютировал в 1972 году в альманахе «Родники». Печатался в журналах «Новый мир», «Дружба народов», «Истина и жизнь», «Континент», в альманахе «Истоки».  Автор четырёх книг стихов и  переводов из Галчинского, Айха, Милоша, Йонаускаса. Стихи переведены на литовский язык.

ЕЩЁ НАМ ОБРАЗУМИТЬСЯ НЕ ПОЗДНО

***

Моя  порода – косная, глухая,
В  лиловых  снах  круги  болотных  сов.
На  двери  рода  заржавел  засов.
Едва  звенит  ручей, пересыхая…
Сохатый  пил  из  этого  ручья,
Его  взмутили  некогда татары.
Шли  напролом  косматые  пожары,
И  серебрилось  русло, как  парча…
На  времени  замешивалась  кровь.

ПАМЯТНИК ГОГОЛЮ

Привычно  Николай  Васильич,
Склонясь  главой – сидит, молчит,
Он  смертью  хочет  пересилить
России  грузный  монолит.

Сожжён  и  устремился  к  небу
Его  фантазий  том  второй.
Сожжён  и  устремился  к  свету
Его  утопий  тайный  строй.

В  Кольце, что  Землю  опоясав,
Все  наши  помыслы  несёт
Кружится  гоголевский  ястреб, –

Сто  лет  прошло, пройдут  пятьсот…
А  здесь, во  дворике  музейном,
Сидит  в  окладе  тишины,
Склонясь  под  сеевом  осенним,
Пророк  немыслимой  страны.

ЯВЛЕНИЕ РЫБЫ

Когда  всплывает  вверх  большая  рыба,
Расходится  высокая  волна.
А  рыба  напоследок  к  солнцу  вышла, ибо
Простилась навсегда  с  квартирой  дна.
Да, навсегда!
За  рыбой  наблюдая,
Мы  говорим:
– Смотрите, какова!
Немолода – а  словно  молодая,
С  полцентнера, наверно, голова!..
А  рыба-глыба  из  глубин  кромешных
Затем  лишь  поднялась,
Чтоб  смерть  принять,
Прощая  нас,
Надменных, многогрешных,
Рождённых  космос  вод  морских  понять
Не  менее,
Чем  космос  многозвёздный…
Она  мудра  премудростью  начал…
Ещё  нам  образумиться  не  поздно,
Нас  чёрный  вал  ещё  не  укачал! 

ИЗ ДНЕВНИКА

А  это – сосен  узловатых
Немая  пластика; о  них,
Самой  природою  распятых,
Расскажет  скупо  мой  дневник.

Они  стоят, расставив  локти
И  выгнув  шёлковый  хребет.
От  них  своей  судьбой  далёк  ты,
А  если  вдуматься – то  нет.

И  ты  всю  ночь  распят  стократно
Там, на  меже  черновика.
В  глазах  мошкой  толпятся  пятна,
В  стигматах  горькая  рука.

И  ты  страдаешь  необъятно
И, в  Слово  превратившись, льёшь
К  строке  строку. И  непонятно,
Как, смертью  меченный, живёшь!

В ЗАМКНУТОМ ШАРЕ

Слепой  из  церковного  хора
На  днях  помешался…  Дрожит!
И  вера  ему  не  опора,
И  к  людям  душа  не  лежит.

И  страхи, как  чёрные  волки,
Крадутся  за  ним  по  пятам.
Повсюду  зловещие  толки. –
И  здесь  он  их  слышит, и  там.

И, замкнутый  в  шаре  лиловом,
Где  только  углы  да  слова,
Он  зреет  единственным  словом,
А  музыка  в  сердце  мертва.

И  некуда  больше  податься,
Страшит  ледяной  телефон.
Пилюль  роковых  наглотаться
Задумал  в  бессоннице  он.

…И  шарят  пугливые  руки
По  полкам  среди  пузырьков,
И  льётся  микстура  на  брюки
От  чьих-то  внезапных  шагов.

А  время  и  денно  и  нощно
Стучит, словно  птица,  в  висок.
Под  пальцами  холод  замочный,
И  жизни  звенит  волосок.
     

                            Публикация Александра БАЛТИНА