ЛЕТО

                                       1

Собираемся недолго, всё давно уже в машине,

Упакуем хлеб и воду, а свобода – у руля.

День начнется, день качнется на шоссе анизотропном

И упрется в Мыс Тресковый, где кончается земля...

Мы живем в воде, в которой нет ни возраста, ни роста,

Нет ни времени, ни места для обиды и вины...

Наши тени бесконечны, наши руки неразлучны

И в соленом океане навсегда растворены.

                                      2

Тот, кто не был на Боспоре, кто не помнит запах мидий,

Кто не видел утром ранним цвет воды у белых скал, –

Тот, считай, еще и не жил, не узнал своих желаний,

И на дне морском песчаном тень свою не отыскал.

Море, море, что же делать, если волосы не вьются,

А в глазах не плещет влага, проливаясь на песок,

Если всё уже бывало, если дни идут по кругу,

А полет голодной чайки так привычно невысок?

Подари мне это лето, ленту рваную прибоя,

Затухающие блики предзакатного огня.

Всё забудется, но это – и в огонь возьму с собою,

Всё изгладится, но это – шрам на сердце у меня.

                   *  *  *

Не спать, не видеть этих снов,

Не открывать чужие двери,

Ни в потрясение основ,

Ни в обретение – не верить,

Доплыть до чуждых берегов

И не узнать родную землю,

Не верить ни в каких богов –

Ни в брошенных, ни в иноземных,

Держать надежду под замком

И выводить гулять под вечер,

И опустевшим рюкзаком

Забросить молодость за плечи.

                      *  *  *

Любимая моя, мираж далекий

В моей пустыне! В имени твоем

Вода живая, звук и запах лета

И цвет сирени. Ничего не слишком,

Когда ты рядом. Странный мой двойник,

Стоишь не берегу столетья,

Раскинув руки, распахнув глаза,

И ждешь ответа. Но его не будет.

Вода морская плещется в глазах,

И в волосах запутавшийся ветер

Сплетает сети. Пусть я никогда,

Что там, за горизонтом, не узнаю, –

Но ты увидишь. Ты услышишь крик

На стаю рыб бросающейся чайки,

Призыв прилива и ответ отлива,

И всхлип волны. Не думай ни о чем,

Дай отключиться зренью, осязанью,

Пускай останется лишь звук и запах,

И, наконец, лишь вкус воды соленой

На спекшихся губах. Одно лишь слово

Протяжно прозвучит привычной рифмой

К ритмичному дыханию прибоя,

Одно простое слово: “отпусти”...

                           *  *  *

                   И, словно лик судьбы, он весь в оконной раме...

                                                                         Булат Окуджава

Монеты, бусины, бумажные цветы,

Сто разных пуговиц от разных рукавов,

Прозрачный камешек нездешней красоты –

Следы сокровищ с затонувших островов.

Все то же имя, но на чуждом языке,

Конец июля, ночь опять короче дня.

Окурок тлеет в опустившейся руке,

Ни в этих окнах, ни в соседних нет огня.

Ни в этих окнах, ни напротив нет огня,

Лишь самолетная подвешена звезда,

При лунном свете все не так, как в свете дня,

Когда "когда-то" означает "никогда".

Ночь милосердна и прощает все грехи,

Ей безразлично, кто мудрец, а кто дурак,

Когда в будильнике проснутся петухи,

Тогда и будем разбираться, что и как.

А ночью в городе просторно и темно,

Из всех ответов остаются "нет" и "да".

И можно вглядываться в каждое окно,

Где самолетная подвешена звезда.

Прощай, июль, ты ничего не совершил,

Несовершенны твои дни и вечера.

Дождей все нет, и сохнет деревце души,

Подставив ветки налетающим ветрам.

И пальцы нежно, как слепые, ворошат

Монеты, бусины, бумажные цветы.

Не засыпай, ты так во сне нехороша!

Не просыпайся, так во сне прекрасна ты!

АЗАРНОВА, Сара, шт. Массачусетс. Поэт, эссеист, переводчик. Родилась в Минске в 1954 г. Окончила Белорусский университет, по специальности «сравнительное языкознание». Работала библиотекарем в театре. В 1989 эмигрировала в Америку. Публиковалась в альманахе «Побережье» и в др. периодических изданиях США.