1.

Рвется душа на свободу,

с каждою нотою рвется, –

только не слышно

– жива ли? –

в треске сюжета по швам...

Музыкой страшно услышать

дом опустевший, фамильный...

Шатко ребенок ступает

и неотступно. К окну направленье...

– а дале?

музыка слышит себя...

лишь к себе приклоняется ушко,

штопает лучиком занавес,

вешает в небе картинки,

домом назвать то навряд ли возможно

душе-невидимке.

                          2.

В каждой музыке существует мелодия –

альфа,

смысл которой – всегда начинаться,

... никогда не входя

в полную силу,

не завершаясь ни смертью, ни торжеством, ни победой,

вырванной, смятой в руладах,

трагических гимнах, копытах – ненужной 

нетронутой смертью,

... излишней,

напрасно прекрасной,

извечным намеком, не могущим

ни не начаться,

ни знать разрешенья,

источником будущих "снова" –

и их отступлений:

эта душа знает себя

в невозможности сбыться,

исчезнув в своем бытии, 

отлюбить невозможное счастье...

                  Дождь

Цепляйся, дождь, за клавиши, цепляйся,

держись за пальцы, проливайся, лей –

Я дирижирую, а ты шепчи-прощайся,

и застывай в пространстве, и немей

от счастья, от сознанья безнадеги,

от стенки валом в грудь, от не судьбы

простить себе, что не приемлют боги

ни плача моего, ни ворожбы –

ни личного, ни пресного, ни просто

поплакать, на колени уронив

свою судьбу, как мокрый подбородок,

и в глухоте ее забыть мотив.

Забыть струну! Забыть! – пускай икотой

как в детстве, завершится этот плач. –

И вас забыть, ненастною погодой

которому я одолжила плащ. 

И не пытаться звезды на капоте

с того плаща на пальцы себе лить:

Я одолжила плащ, и вы пока живете.

И всё, о чем прошу,  – останьтесь жить!

Пусть не нальются струны мои светом,

Я откажусь от музыки дождя...

Живите только ... долго-как-то-где-то...

Живите! ... кстати, проще без меня.

                                    Апрель 2010 г. 

              Время

Время, летящее тканью

В каждое стихотворенье,

Как вода, как ступней омыванье,

Оправдывающее благословенье

И уже не ступней, а ступеней

На рыхлой лестнице бликов.

О, изгибы всех повторений

На пролетах событий. Тихо

 

Водяные несутся тени:

Кавалеры и дамы в пролетках.

Только в рытвинах тех настенных

Перерезана чья-то глотка.

 

Только в скрипе старых мозолей

Двадцать первого крошки века

Различаешь в пыльном камзоле

Престарелого человека,

 

У которого первая тайна,

Как у каждого из младенцев –

Посмотри – леденец тает –

Это время в небесном скерцо.

 

Вот оно – как Let Zeppeline – стонет,

Будто лестница в небо* не смеет

Не в любви признаваться, а в зное,

Нисходящем на фарисеев,

 

Восходящем, тянущем жилы

Всех времен на одно распятье.

И жильцы съезжают с квартиры,

И висит на балконе платье.

 

Ничего не смогло приурочить,

Захлестнуть в мокрые петли

Воронков ворсистые строчки –

И на чью там головку сели?     

                                          2007

* Песня "Stairway to Heaven”.

                        Синтаксис Весны 

Чтоб эта нить меж нами не порвалась, чтоб эту нить

любить нельзя было помиловать казнить...

Где беглой запятой пожизненное место?

Любить нельзя! – Помилуй меня, Бездна

любви моей, в ответ ...из бездны той:

– любовь нельзя помиловать весной,

нельзя помиловать на лобном месте лбы,

нельзя спастись от голубой воды,

нельзя бинты содрать со снега, можно

их растоптать сиреневой подошвой.

О синтаксис весны, о знаков шумных рать,

загадка жизни, смерти – благодать.

                       Дирижабль

Когда стареешь, то тебе уже

ни детство, ни мечты, ни память не подвластны.

Событий разноцветное драже,

рассыпавшись, – вдруг обретает форму масла,

растаявшего на подносе из тоски

о всем несбывшемся, и горечь шоколада

по пальцам лет течет коричневой помадой –

вот тем и кормишь птицу воли из руки.

И, сжав виски, как птичии силки,

настроив ночь на дрожь бескрылому плечу, –

грядущего и прошлого ничью

ты объявляешь, и не надобны стихи.

........

Ржавеет в ножнах синяя их сталь...

Но мимо окон мчится дирижабль,

и дирижер поднимет палочку внизу...

Одну картинку – эту – унесу

с земли в свою заоблачную даль. 

                                                      2008

ЮЗЕФПОЛЬСКАЯ-ЦИЛОСАНИ, Софья. (1959-2017). Поэт, переводчик, литературовед. Доктор философских наук. Родилась в Куйбышеве (Самара), 15 лет жила в Ленинграде, училась на литературном факультете в институте им. Герцена. С 1989 года – на Западе. Жила в Австрии, Италии, с 1990 г. – в Сиэтле, США, где закончила аспирантуру в университете Вашингтона. С 1994 года училась в аспирантуре и преподавала русский язык и литературу в Вашингтонском университете, г. Сиэтл. В 2005 году защитила диссертацию об Арсении Тарковском. Автор сборника стихов "Голубой огонь" и книги "The Pulse of Time: Immortality and the Word in the Poetry of Arsenii Tarkovskii".