Skip navigation.
Home
Связь времён

Навигация
Home » Поэзия

2021-МЕЛЬНИК, Александр




* * *

Окружённый котами, рифмами и мечтами,
озираешься в поисках выхода, но тупик
наплывает, становится мраком в оконной раме,
сквозь который доносится тонкий мунковский крик.

Через стёкла сочится едкая безысходность,
попадает в лёгкие и раздражает глаза.
Не бесплодность сиюминутного, а бесплотность
вечного парализует и гонит под образа:

«Вседержитель, уйми огонь и медные трубы,
удали из квартиры потусторонний мрак!» –
и любимая женщина снова целует в губы,
и беснуются рифмы на фоне кошачьих драк.


* * *

Ты мне передала весёлую беспечность –
я снова сыт и пьян любовью чумовой,
хоть муравьиный век и мчится в бесконечность,
сливаясь где-то там с небесной синевой.

Горит бикфордов шнур – незримая реальность,
с которой надо жить и не сойти с ума.
Спасают пофигизм и провиденциальность,
два качества, с рожденьем данных задарма.

Когда-нибудь рванёт – ну, стало быть, так надо.
Спасительный редут исчезнет – ну и пусть.
…Ты знаешь лучше всех, что это всё бравада.
Сотри, сотри скорей губами эту грусть!


* * *

Через десять-пятнадцать минут
от дверного звонка в одночасье
сон исчезнет бесследно, и тут
долгожданное явится счастье.

Через двери ворвётся прибой,
разбросает по дому рванину.
Ты заполнишь пространство собой,
как вода заполняет равнину.

Не оазис, а бездна любви,
растворённой в смеющемся взгляде –
разбуди меня им, оживи
ради нескольких строчек в тетради.

…Бесконечная нудная ночь –
от провидческих снов колобродишь.
Надо жить, даже если – невмочь.
Почему ж ты звонишь, но не входишь?


* * *

Запорошило звёздной пылью
глаза, и я ослеп на миг,
но за спиной шуршали крылья,
что ты мне одолжил, шутник –

мой ангел, мой хранитель. Страхи
растаяли в один момент.
Я был влюблённым вертопрахом,
а ты кричал: «Держись, студент!».

Плыла небесная эскадра
по бесконечному пути,
и яркой точкой впереди
в ночи горело слово «завтра».


Жатва

Боже мой, под пластом перегнивших лет
столько гумуса вызрело в бедной почве,
но в бокале пенится Божоле,
и душа об осени знать не хочет.

Урожай не собран, но ты живи,
кареглазая, приумножай запасы,
потому что я вечен в твоей крови,
несмотря на все мои выкрутасы.

А за осенью, как ни смешно – зима,
только скучно думать об умолоте.
Что мне жатва, когда я схожу с ума
от весенней женственности напротив?


За брусникой

Тропа уходит вдаль по грани
прильнувших к лесу облаков.
Как много липнет всякой дряни
к подошвам старых башмаков!

То леший ухнет за пригорком,
то вглубь поманит водяной,
пока ты взглядом дальнозорким
буравишь лес перед собой.

Тропой петляющей к просвету
спешишь, на лешего забив.
Давным-давно упорство это
вошло в твой жизненный актив.

Пусть в мире тонких измерений
все тропы свёрнуты в кольцо –
ведро брусники для варенья
ты гордо ставишь на крыльцо.


* * *

Сумерки. Кухня. Бутылка вина
преобразила усталые лица.
В нём – озорная смешинка искрится,
в ней сумасшедшинка стала видна.

В тягостном стуке настенных часов
слышится жизни докучная проза.
Лишь прозвучит колокольчик угрозы –
каждый закроется вновь на засов.

Мысли сбиваются, ходят вразброд.
Так завершается старая эра
и наступает пора адюльтера.
Счастье? Несчастье? Да кто ж разберёт!

Чёрным катком надвигается ночь.
Брошен канат и опущены сходни.
Всё нестерпимее жар преисподней –
не обойти его, не превозмочь.


* * *

Заложник столичной цикуты
с наклейкой завода «Кристалл»,
он Гоголя с Гегелем путал,
но в женских сердцах не плутал.

Простой по природе, как правда,
не плут, не делец, не поэт,
влюбил он в себя, алконавта,
и ту, что сказала мне «нет».

Ну что тут поделаешь, братцы,
не рифмы берут города.
Теперь уже можно признаться –
я был несмышлёныш тогда.

Водил непрерывные шашни
со стайкой испорченных муз,
пока мой приятель вчерашний
всходил на любовный Эльбрус.

Печальный удел выпивохи –
сбежала из дома жена.
Он слёг на изломе эпохи,
когда развалилась страна.

Мы выросли – я и Рассея.
А счастье? Чужая душа –
потёмки, и стала моею
женою вдова алкаша.

В стихах – постоянная смута,
в семье – за скандалом скандал,
и пью я нещадно цикуту
с наклейкой завода «Кристалл».


* * *

Бывает, странствуя по свету,
в чём Дели, сразу не поймёшь.
Быть или быт? Дилемму эту
индус не ценит ни на грош.

Ему на мягком спать не жёстко,
не нужно тратить барыши.
Мурлычет жизнь, когда по шёрстке
её погладишь от души.

А ты ей в морду тычешь пальцем,
всё норовишь схватить за хвост.
Уж лучше в скит, чем быть скитальцем,
и быт не хуже, чем погост.

Тадж-Махал

Тадж махал в исступлении саблей,
доведённый до бешенства тем,
что с пришедшей доверчивой цапли
глаз своих не спускает гарем.

Где вы – молодость, жгучая сила,
красота без ненужных прикрас?
Он вдруг понял – его посетила
в виде цапли подруга Мумтаз.

Бирюзовое небо над Агрой
излучало потоки тепла,
и не мучила б эта подагра –
жизнь была б не настолько тускла.

Где то время, когда без обмана,
без ужимок и лживых гримас
опьяняла любовным дурманом
озорная супруга Мумтаз?

Будь хоть трижды Великим Моголом –
что ни ночь, то кошмарные сны.
Азраил пролетел над престолом,
и не стало любимой жены.

Что вы смотрите, дуры, на цаплю –
прямо впали в блаженный экстаз.
От бессчётных наложниц – ни капли
отлетевшего счастья с Мумтаз!

Шах кричал и ругался цветисто,
угрожал, забывался, вздыхал.
…Так на радость залётных туристов
белой сказкой возник Тадж-Махал.


* * *

Рука проходит паспортный контроль,
минуя глаз полузакрытых пустошь.
Диспетчерша растерянная, сколь
ни контролируй, все равно пропустишь!

Ты напускала бдительность. В конце
концов, казалось, не проскочишь мимо,
но отпечатки пальцев на лице
пустили руку вниз неумолимо.

Как написал бы мудрый стихоплёт:
– Оставь стыдливость, милая, бог с нею!
Чем больше ты краснеешь, тем яснее,
что мы вдвоем отправимся на взлёт.


* * *

Из-под пера выходит сейсмограмма,
под Льежем тишь да божья благодать.
В любовных схватках проку нет ни грамма –
лицом к лицу лица не увидать.

Мудреешь, брат, и только «Старый мельник»
из русского продмага на углу
разгонит сердце так, что, сбросив тельник,
мадам полюбишь прямо на полу.

«Что он Гекубе? Что ему Гекуба?» –
бельгийский принц в картине ищет прок.
«Как хороши, как свежи были губы!» –
ответишь, глядя в белый потолок.


Александр Мельник (Бельгия)

Поэт, прозаик, эссеист, культуртрегер. Родился в 1961 г. в Молдавии. Окончил Московский институт геодезии, аэрофотосъёмки и картографии. 18 лет прожил в Забайкалье, в Улан-Удэ (картографирование дна Байкала, геодезические работы, космическая география, бизнес). С 2000 г. проживает в Бельгии. Доктор наук (география, университет Льежа). Президент ассоциации «Эмигрантская лира» (одноимённые фестиваль, журнал, интернет-конкурс, выездные поэтические вечера в разных странах и др.). Дважды (в 2014 и 2017 гг.) входил в шорт-лист специального приза и диплома «Русской премии» «За вклад в развитие и сбережение традиций русской культуры за пределами Российской Федерации». Автор нескольких книг поэзии и прозы.