Ярослав СЕЙФЕРТ

                                                           ДВА СТИХОТВОРЕНИЯ

                                                    Перевод и вступительное слово 

 

                                                    

Ярослав СЕЙФЕРТ (Jaroslav Seifert)  (1901 – 1986) – первый и единственный чешский литератор, получивший Нобелевскую премию по литературе (1984 г.). В молодости он был известным журналистом левого направления. Работал в коммунистической газете «Rudé právo», а позже в 1922–1925 стал редактором сатирического журнала «Sršatec». В 1929 году Сейферт подписал письмо шести литераторов-коммунистов против «обольшевичения» компартии, за что его из партии исключили. Писатель продолжал журналистскую деятельность в социал-демократической и профсоюзной прессе. С 1933 по 1939 год Сейферт был редактором отдела культуры в утренней ежедневной газете «Ranní noviny». Первые стихи Я.Сейферт опубликовал в 1919 году. Для его поэзии характерны революционные и оптимистичные ноты, одухотворенные верой в построение нового мира. Но не все его стихи были агитками. Среди произведений Я.Сейферта встречается и прекрасная любовная лирика. Некоторые стихи зрелого Сейферта отмечены печатью социального скепсиса и безнадежной иронии, продиктованной, в немалой степени, политической обстановкой в послевоенной Чехословакии, особенно после подавления в 1968 г. советскими танками «Пражской весны».

                                  Песня о любви

Я слышу то, что вряд ли чей еще услышит слух:

Как льнет к босым ногам в росе намокший за ночь луг,

Струн, вожделеющих смычка, нетерпеливый звон,

А из конверта – стон письма, хоть запечатан он.

Я вижу зреньем не простым, и от других тая,

Все то, что я нашел в тебе, что вижу только я.

Любовь в наряде золотом из смеха и надежд

Я вижу сквозь густой туман моих бессонных вежд.

Зимою вижу на кустах бутоны алых роз,

Когда трещит во всех садах безжалостный мороз.

Я даже слышу, ты вошла, хоть дом, я знаю, пуст,

Я вижу, как мои уста твоих коснулись уст.

Опять мираж, и вновь обман – к сомненьям сердца разум глух –

Я продолжаю напрягать и зрение, и слух.

Я все б отдал за тишину и за свободу от видений,

Мне только бы тебя одну любить, обняв твои колени.

Рыдал ли в одиночестве ты сам

У бездны на краю, где дно не зримо,

Так, как рыдал несчастный Авраам,

Но ангел, взмыв, пресёк непоправимое?

Я ничего исправить не могу,

Не зная даже, где сегодня Север.

Ведь компасы, они, к несчастью, лгут,

Как женщины. Неважно даже, все ли.

От перепутья по следам колес

Нельзя прийти туда, где кто-то не был.

Тяжелый смрад сжигаемых волос

Еврейских женщин адресован небу.

И то сказать: зачем нам этот груз

Здесь, на Земле, где души так ранимы?

Нас отвращает зрелище медуз,

А Музам чистота необходима.

Бескрылый ангел мой под облака

Не взмоет, каракатицей хромая,

Китенком, что напился молока

Китихи, он уснет. И я, зевая,

Усну, успев сказать:

– Пока – пока!