Skip navigation.
Home

Навигация

2022-2023-ФРАШ, Берта. О трех поэтических сборниках.

О трёх поэтических сборниках

Владимир Батшев. «Из разных лет». – Не изданные стихи. –Литературный европеец, Франкфурт-на-Майне. 2022, 116 с.

Владимир Батшев постоянно трудится, если судить по творческим результатам. А это не только романы и стихи редактора журналов «Литературный европеец» (с 1998 года) и «Мосты» (с 2004). Но также издательская деятельность. Об этом он сообщает в самом конце, на обратной обложке. Высказывание «...пусть я без имя-отчества, нигде не знаменит. ...»  (стр. 93) нужно оставить без внимания. Это же подтвердят авторы его журналов с разных континентов.
В 2005 году в «Библиотеке Литературного европейца» вышли «45 лирических стихотворений разных лет» Владимира Батшева.
В серии «Русская зарубежная поэзия» издан его новый сборник стихотворений.  Русская зарубежная поэзия, Русская зарубежная проза – эти рубрики издательства являются постоянными участниками на книжной ярмарке во Франкфурте-на-Майне, где уже много лет с огромным энтузиазмом их сопровождает Владимир Батшев.

«...Поэзия всех диаспор сильней метропольных вьюг!» – заявляет Батшев в начале, в первом стихотворении сборника.
Русская зарубежная – такое восприятие творчества – результат всей его жизни, это в его крови. Он не бывший диссидент, Владимир Батшев им и остался. Бурное прошлое не осталось эпизодом в тумане. Оно с ним, оно в этих стихах «Из разных лет», посвящённых жене Гале. «Мы с тобою стояли у моря...». «История – сука, а не соловей, / ломает эпохе суставы…» 
(с. 52).   Стихи – диалог с ней и с читателем.
На обложке 2005 года и 2022 года его лицо почти без изменений, морщин не прибавилось (если они или седина вообще существенны для мужчины!). Но теперь другое выражение глаз. В моей интерпретации (а значит субъективно) — смесь иронии со скептицизмом. И это отражается в поэзии, этим внутренним состоянием проникнуто содержание стихотворений Владимира Батшева.

По краю квадрата стекает
попавшая капля впросак –
граненные в моде стаканы –
ограненные не так,
как помнили в Замоскворечье.
Стон стопок граненных  
        и стук         
подреберный, вечный, зловещий,
как вещи, как хрип от простуд – 
извечный.
                  Что ныне за гранью былого?

Приспособиться к системе, её обстоятельствам не стало «счастьем» поэта, который в семнадцать хотел драться (стр.11), а затем понял – «не за что драться». В стихотворении «Фотография 1965 года» – лаконичное, проникновенное жизнеописание не оставляет равнодушным читателя:

Нам не надо подводить итоги.
Там друзья мои живы. Я – тоже.
Неизвестен горький привкус измены.
Мне ещё не переломали ноги,
и с живого не содрали кожу,
и не вычеркнули имя из метрик.            (стр. 38)


Много волнующих строк, передающих обиду, «продажные будни», ложь и невозможность забыть «обыск, арест и донос». Но есть лирические строки, в которых «страсть диким зверем рычала» (стр. 69).
Искренность своего разочарования «друзья-то становятся суками!» поэт не скрывает. Но с ним радость творческой работы, которая не предаст, радость выражения себя в стихах: «Они – слезиночка тебя, они — шальная жизнь...».
Ассоциации с эпохой в созерцании природы, увлекают страсти стихии:

...разбиться разом в зеркалах
прудов, ручьев и озера,
которых дождь не закрывал
вчера во время позднее,

где ветер проползал в окно,
где рвало небо зарево,
где птицы мокрою волной,
день начинали заново.   (стр. 36)

Владимир Батшев беспощаден к прошлому, где он родился, где прошла его молодость.
Страна, которую оставил поэт, шантажирует и держит мир в страхе. То, за что он боролся, даже не мираж. Россия — не была и не является демократической страной. И теперь не имеет значения населяют ли Москву лимитчики, о которых нередко сокрушается поэт. «Возвращаться совсем не хочется в город воров и лимитчиков» (стр. 109). «Годы проходят. Сменяется власть. Только сажают по-прежнему — всласть». (стр. 26). Теперь даже диктатор постоянный.

Сбегали капли, как по лезвию –
по глади листьев дождь хлестал.
Я поутру опять порезался
о кромку чистого листа.

Я вздрогнул – гневный крик отчаянья
возник, разросся и упал.
И палец, словно знак молчания,
поднес к испуганным губам.

Лист ждал меня – не на свидание.
Он звал на жизнь, а не в кабак.
Он из меня опять выдавливал,
как Чехов говорил – раба,

раба случайности и прихоти,
канатоходца без шеста,
чтоб не выплескивался криками,
а тихие слова шептал.

Давно прошла пора рыдания,
но раз поднялся ты с колен,
то плюй на каждое предательство
друзей случайных и коллег.

О чем? Про что? Зачем мне ребусы —
я не украл и не убил!
А лист кричал, молил и требовал
моей работы и любви.

Когда он монолог заканчивал,
в висках забился ритм стиха.
Из пальца больше кровь не капала,
и дождь в кустах устал стихать.

«Из разных лет» – поэтическое описание прошлого и настоящего, предполагающее продолжение.


Виктор Фет. «Ткань памяти». Стихи августа – декабря 2022. Друкарський двiр Олега Федорова. Київ, 2022. 147 стр. 

Виктор Фет – уникальный человек, профессор-биолог, которого природа щедро наградила разнообразными талантами, среди которых поэтический дар — явление настоящего и прошлого, то есть ума, сердца, памяти. Такая поверхностная классификация его творчества едва ли поможет мне передать впечатление от сборника «Ткань памяти», по определению автора, являющегося продолжением предыдущей книги стихов, «Над бездной». Книга также интеллигентно, добротно издана в Киеве, в серии «TEXTUM @RANEUM». И война продолжается, страшная война. Виктор Фет оказывает помощь Украине изданием там книг. И, как он пишет, «несказанно рад, что стихи пишутся, и что я могу своим словом издалека поддержать друзей в борющейся Украине». 
«Над бездной», предыдущий сборник, произвёл на меня очень сильное впечатление. И я предполагала, что превзойти эмоциональное потрясение будет сложно. Конечно, восприятие творчества и, в частности, поэзии, субъективно (я не устаю это повторять). 
В продолжении нет усталости поэта! Он по-прежнему необычайно плодотворен, его стихотворения волнуют мыслями. Подлость истории, неравнодушным свидетелем которой является Виктор Фет, не даёт покоя ни днём, ни ночью. И всем, кому понятны и близки однозначность отношения поэта к осколкам реальности, к пережидающим и заблуждающимся в понимании мира для Украины и для всех нас. 

Цепляясь за сплетения корней, 
в словах запутываясь и скользя, 
пытаясь увернуться от камней, 
мы вверх ползём; нам вниз смотреть нельзя:
там бездна. Мы соседствовали с ней 
ещё давно, на дальних берегах…                (стр. 35)

Не все могут передать свои переживания. «Слова текут, как боль из полости души. Их надо записать.» (стр. 33). Поэт болен творящимся злом. 
...
Сейчас, я знаю, очень трудно петь 
и говорить, пока событий плеть 
ежесекундно падает на раны 
сквозь прерывающиеся экраны. 
Столетие пройдёт свой путь на треть 
лет через десять. Как же уцелеть 
и нам, и сыновьям и внукам?
Где им достать устойчивости к ядам? …                (стр. 19)

В пасхальные дни Германию захлестнули марши мира. О каком мире говорили демонстранты, ведомые умелой режиссёрской рукой, понимают ли они свою позорную роль? О влиянии России, о её неустанной, изощрённой пропаганде (в интернете, в частности) власти официально предупреждают. И уже есть доказательства в суде, что возглавляющий «кверденкеров» (у поэта они ферштейеры) получил миллионы пожертвований для своей деятельности (официальная информация).  
Но и там не все готовы или хотят покинуть «империю зла», тихо пережидая или ему сопутствуя. Своё мнение об интеллигенции повсюду поэт выразил однозначно: 

Мы можем говорить, а многие из нас 
умеют и писать. И где вы в этот час? 
Где ваш Народный фронт и где интербригады? 
Я здесь пристрастен и несправедлив,
но прекратите же извечный свой мотив
о том, что аду нет преграды! …

нет выбора в концлагере, но кто-то ж его построил, и охраны рота 
питалась чем-то. Кто ж её поил,
кормил и в школе впаривал чего-то? 
На ком теперь ответственность легла? 
Гнилые корни погребает ил; 
печаль моя темна и тяжела.         (10 октября 2022, стр. 42-43) 

Поэт рассказывает свои сны, которые «приобретают облик слов», доверяет их читателю. 

Отогрей в замёрзшей руке 
то, что выловлено в реке 
сна и памяти, и в слова 
собери остывшие звуки …               (стр. 121) 
<…>
память – орган, ненужный нам – 
увязает в моём песке.  <...>                (стр. 125)

И в этом потоке памяти поэта, в его стихотворном восприятии года войны, различных географических мест Украины, желание словом защитить границы страны, своё, наше детство. Память подарок жизни и её проклятие. 


Ткань памяти

Ткань памяти расчерчена на клетки, 
для каждой существуют этикетки,
которые я тщательно храню,
как те карандаши, что я чиню
опасным лезвием — и с острия 
стекают смыслы, как с конца копья. 

Но гаснет факел мой в пещере змия: 
Здесь девы нет; она – мечта и мрiя,
Скорей на свет, беги, лети скорее! 
Вихрь наполняет белые поля, 
И отрастает голова на шее 
У нового хозяина кремля. 

Не поддавайся дьявольскому сну! 
Он чёрн, как дёготь смрадный и тягучий; 
нырни в него, уйди на глубину,
где корни бед сплелись во тьме гремучей,
светящейся, как демона лицо: 
сквозь тучи монстров опустись на дно, 
найди источник, дёрни за кольцо,
пускай в огне расплавится оно. 

Плыви теперь за нами и за мной,
спасаясь от расплавленного ада,
в который нам заглядывать не надо: 
там бесы корчатся за каменной стеной. (2 декабря 2022, с. 120)

Первое стихотворение книги написано 19 сентября, последнее 16 декабря 2022 года. Всего – сто одиннадцать стихотворений, несколько написаны в один день.  

Стихотворение есть форма бытия
особая, отдельной жизни род;
не мы их пишем, а наоборот,
как было сказано давно и точно;
не мы находим их: они как раз 
лоцируют и выбирают нас.                              (стр. 40)

Не всех стихи «выбирают», но читать их могут все! Стихи Виктора Фета – поэтический пульс, стихия слов, пурга из снов и мыслей, непостижимость военного лета, краски, вихри из прошлого скукоженных кусков, намыста дней, печали вышиванка. 
Ткань памяти и марля (слова лечат), и парча (знамени победы Украины!). 


Евгений Терновский «MCMLXXIV (1974)». Стихотворения. Литературный европеец. Франкфурт-на-Майне, 2021. 184 с.

Новый сборник стихотворений Евгения Терновского, известного русского зарубежного поэта, прозаика, доктора философии, литературоведа, эмигрировавшего в 1974 году, начинается с обложки, выполненной самим автором. Вместе с названием картина почти разрушенного здания – ключ к содержанию. Подведение итогов? «Выпьем за век, выпьем за путь, что ускользнул от меня!» – в стихотворениях поэт рассказывает о времени и о том, что в нём было.

Помню, всё кривилось от скуки и зла
во время оно.
Я покинул дом, где Жар-Птица слыла
белой вороной.

В год, когда вполголоса пела судьба:
«За мной следуй!
Ты уйдёшь от лагеря и суда,
но напоследок

посмотри на дом, что окован льдом!».
Пустым и лишним
показался мне…
                       Но не стал тот дом
мне домовищем.

И есть. Необыкновенно прочувствованные им годы, пейзажи и, конечно, люди. Там и здесь, в эмиграции. География, история, ветер и море. Стихия моря и чувств – так я воспринимаю поэзию Евгения Терновского, кстати, так же интересного писателя.
Большое влияние на его поэтическое творчество оказали знания мифологии, мировой литературы и религии. И там, где они встречаются, автор даёт пояснения. Таким образом, способствуя беспрепятственному общению с читателем. Евгений Терновский использует мифологию для изображения прошлого и настоящего.
Логичным продолжением обложки мне показались стихи, отразившие трагедию души: уход дорогого человека, описывающие время до и в самой эмиграции, одиночество и свободу. 
Знакомым, замечательным стихотворением начинается этот сборник:
Я знал, что ты уйдёшь накануне зимы,
как октябрь или дождь <…>
И закрыв последнюю страницу, я вернулась к нему. И к тем, что показались мне раскрытием душевной раны:

Во всю мощь и прыть,
и в ночи, и в рань,
за тобою – подожди меня, пожалуйста!
Нам бы вместе плыть
в Финистер, в Бретань,
без весла, ветрила и без паруса.

Но, увы, наверх
якорь не поднять,
и судьба, золотоглазая, русалочья,
уплыла навек.
Пролетела над
берегами каравелла неизвестно чья.

Стих галерн и смолк
в челноке Харон,
облекаясь ночью в траурное рубище.
Если бы я смог
сквозь громаду волн…

Но не умирай! Со мной побудь еще!

Несколько стихотворений о восприятии Рождества инициировали желание перечитать «рождественские» Бродского. Магическое время года и вложенное в него содержание естественно всегда инспирировало поэтов. В этом нет соревнования, а только возможность выразить свои чувства.
Сер, серебрист,
Город в летучих кристаллах опала. <....>

Лишь фонари
Смотрят еще на фольгу и обертки
Тучной халвы. ...

Несколько стихотворений посвящены или продолжают разговор с поэтом Дмитрием Бобышевым.
Пронзительные строки не один раз обращены к «М.Л.», обнажая грани одиночества:
Что ж, удаляйся, друг. Приму и не нарушу
отплытие твое, и не взгляну снаружи
на век, что без тебя пустынен, как пустырь.
Пусть стынет, далеко от дамбы и от дома,
от арморийских туч, от пики волнолома,
опустошенный мир.

Как и прежде цитируемые отрывки стихотворений не отражают всего поэтического творчества.
Евгений Терновский владеет всеми регистрами литературного творчества, в том числе и поэзии. Он автор нескольких романов, некоторые из них написаны на французском языке, в том числе исследование «Пушкин и род Гончаровых» – сообщает издательство Литературный европеец, в котором вышли пять книг стихов Евгения Терновского. С 1974 года он живёт в эмиграции. Приобрёл мир и себя в нём. Непросто. Оставаться человеком, «один раз прожить чужую жизнь, но дважды умирать» – непросто. Об этом в его стихотворениях.

...жизнь – игра с пространством – 
только в беге, не в борьбе.
Лучшее спасенье от простраций,
от депрессий – одинокий бег.

Берта ФРАШ, Йена, Германия