Skip navigation.
Home
Связь времён

Навигация
Home

Рина ЛЕВИНЗОН, Иерусалим

Рина Левинзон


Поэт, прозаик, переводчик, педагог. Род. в 1949 г. в Москве. В Израиле с 1976 г. Сб. стихов: «Путешествие», 1971; «Прилетай, воробушек» (стихи для детей),1974; «Два портрета», 1977; «Весёлые стихи»,1978; «Снег в Иерусалиме», 1980» «Зарифмую два имени наших» (на иврите),1981; «Отсутствие осени», 1985; «Gedichte», (на немецком) 1986; «Ветка яблони, ветка сирени», 1986; «Первый дом... последний дом», 1991; «Колыбельная отцу», 1993; «Этот сон золотой», 1996; «Седьмая свеча», 2000; «Ты не один, ты не одна» (стихи для детей.), 2000; «Мой дедушка Авремл» (стихи для детей), 2002; «Книга афоризмов», 2004; «Два города - одна любовь», 2008.

2011-Левинзон Рина

          *  *  *
Брат мой, дождь,
Ты понятлив и тих.
Я к тебе – от нескладиц моих.
Двери настежь в оставленный дом,
Ветер хлопает ставней в печали...

Что за нежность бывает вначале,
Что за грусть наступает потом...

                     *  *  *
Толпа  стоит  у  черного  перрона –
над  ней  огонь  и  пепел, кровь  и  дым...
Наш  путь –
                     в  Освенцим 
от  холмов  Хеврона,
и  нынче  снова   возвращенье  к  ним.
Но  Бог  не  оставляет  нас  одних,
какая  бы  ни  выпала  планида.
Мы  – сироты  Освенцимских  портных,
но  мы – навеки – правнуки  Давида!


          *  *  *
Уж как судьба ни гневалась – 
Пусть не мытьем – так катаньем,
Но всё равно я нежилась
В своей надежде латаной.
И как бы жизнь ни маяла,
Ни мучила, ни жалила,
Но горя было мало мне –
Не плакала, не жалилась.
Ах, жизнь моя… Да только бы
Горели свечи вечером…
Суровой или шелковой
Пусть длится веки вечные.
И стерто, и застирано,
И трижды перелатано,
И всё равно красивое –
Житье мое крылатое.

                      *  *  *
                     Памяти Александра  Воловика

На серебряной лодочке нашей,
Ветер южный – нам с ним по пути.
Уплываем всё дальше и дальше, 
помоги нам, луна, посвети.
Снова вместе – судьбе неподвластны, 
лишь бы лунная речка текла
И не важно совсем, и не ясно – 
ты ли жив, или я умерла.  

           *  *  *
Как  грело, как  горело.
Добела
         как  раскаляло.
До  безумной  глади.
Всё  двигалось  в  таком  нездешнем  ладе,
и  все  сады, в которых  я  была,
сошлись  теперь  в  невиданном  раскладе.
Как  серебрилось, поднималось  вверх,
подкатывало  к  горлу, отпускало.
До  белого, до  сладкого  накала,
которому  ни  времени, ни  мер,
и  вся  пыльца  далеких  стратосфер
над  нашими  плечами   колдовала.
И  как  потом  всё  исчезало  вмиг.

                       *  *  *
Всё  теплится, всё  еще  тянется, длится,
над  сонной  печалью  и  радостью  тихой  плывет.
На  донышке  счастья  невнятная  горечь  таится,
на  донышке  горечи  легкая  сладость  живет.
Как  рано  еще, как  протяжно, блаженно  и  странно
на  город  обрушился  этот  сиреневый  свет,
орешник  расцвел  над  волшебным  мостом  Варизано.
Такая  весна, от  которой  спасения  нет.
И  всё  еще  сбудется, что-то  еще  может  статься,
и  мост  изогнулся  над  бездной  беспечной  дугой.
И  кто  может  знать: перед  тем, как  навеки  расстаться,
придет  невозможная  радость  из  жизни  другой…

                       *  *  *
Мне нравится мое житье:

хлеб с молоком на завтрак ранний,
и что запрещено нытье,
и что разрешены свиданья.
Я приберу свое жилье,
я переставлю всю посуду,
и экономить свет не буду,

пусть светится окно мое.
И, удивляясь непрестанно
свободе, воздуху, плоду,
я так по комнате пройду,
как Ева первый раз в саду.

             *  *  *
О, Боже, не испытывай меня!
Я не боюсь ни ветра, ни огня,

ни слова и ни горестного знака...
Но так же, как спасал Ты Исаака,

как нож отвел Ты от груди его,
так защити и сына моего.

                      *  *  *
Пройдет  печаль, и  грусть  перегорит,
Растают  дни  в  тени  тысячелетий.
Но  жизнь  мою  никто  не  повторит,
Никто  и  никогда  на  целом  свете.

И  надо  жить  до  самого  конца
Всей  силой  духа  и  свободой  зренья,
Чтоб  всё  сошлось  – единственность  Творца
С  единственностью
Божьего  творенья.



               *  *  *
           И сказал Господь:
           "Пойди в землю,
           которую Я укажу тебе".                      
                                            Бытие, 12-1

           Звездам числа нет...                    
                                           М. Ломоносов

Жила – как жилось – без натуги

Брала себе Музу в подруги,
Веселых и нищих – в друзья.
Ни тьмы не боялась, ни вьюги,

И с детства (не в первом ли круге?)
Я знала, что плакать нельзя.
И поезд стоял на вокзале.

"Прощайся, – мне боги сказали. –
Есть в мире другая земля".
Зима за окном холодела,
И не было жизни предела,

И не было звездам числа.


ВАВИЛОНСКАЯ БАШНЯ

Что Бог задумал, языки смешав

И тем разъединив родные души?
Я милому скажу: "Постой, послушай!"

А он уйдет, ни слова не поняв.

И Бог мне тот, который соберет

Всех вместе нас и под единым кровом,
И наградит нас всех единым словом,

И это слово каждый разберет.