Skip navigation.
Home
Связь времён

Навигация
Home

Нора Файнберг

ФАЙНБЕРГ, Нора Сауловна, Филадельфия. Поэт, прозаик, переводчик. Родилась 
в 1929 году в Москве. Сб. стихов: «Свет и тени», 1994; «Следы на песке», 1997. Одна из авторов поэтического сборника «Триада»,1996. 

2012-Файнберг, Нора


*   *   *
Есть в старом доме своя прелесть:
скрип половиц и ставней шелест,
ручек дверных старинных медь 
и в стенах каменная твердь.
Шаги ушедших поколений
еще хранят в себе ступени,
а привидения в углу
днем дремлют, ожидая мглу,
чтобы бродить в ночную пору.
Намеренно заденут штору
иль разобьют с цветами вазу,
и забавляясь с каждым разом,
при виде удивленных глаз.
Еще случается не раз,
они,  как будто бы нечаянно,
приоткрывают чьи-то тайны.
Есть своя прелесть в старом доме,
как есть она в старинном томе,
в истлевшей желтизне страниц,
в портретах полустертых лиц.
Старинные изображенья
будят порой воображенье.
И, пролетая стороной,
заденет призрак вдруг волной
в душе молчавшую струну.
И мы, готовые ко сну,
вдруг встрепенемся оживая,
и чьим-то голосам внимая,
под властью нового виденья
вновь возвращаемся к творенью.


*   *   *
Еще не вечер, нет, еще не вечер,
Хоть день осенний близится к концу.
Лучом усталым дуб еще подсвечен.
Зачем слезам струиться по лицу?
Еще не вечер, ведь еще не вечер.
Еще окно не застелила мгла.

Взгляни на небо: облачные плечи 
Заря багровой шалью облекла.
Еще не вечер, нет, еще не вечер.
Еще наш путь с тобой не завершен.
Он вехою последней не отмечен,
И ночь не опустила капюшон.


*   *   *
Если нас музыка оставит,
если мелодия умрет,
и для души закроет ставень
видений звездный хоровод.
Если нас музыка оставит
гармонии оставят нас
и  их заменит грохот стали
металла жесткий диссонанс.
Если нас музыка оставит,
если исчезнет ритма строй,
Стрелец на черном пьедестале
Пронзит тогда Звезду стрелой


*   *   *
Пусть говорят,
что рукописи не горят,
они сгорают,
и боль от пламени костра
мучительна и так остра, 
что сердце разрывает.
А дым восходит в небеса
и где-то тает.
И сотворяет чудеса:
как будто чьи-то голоса
опять читают
давно сожженные слова.
Они звучат едва-едва, 
но чья-то чуткая душа 
вдруг замирает, не дыша, 
и им внимает.