Skip navigation.
Home
Связь времён

Навигация
Home

Связь времён 10 выпуск-БАЛЬМИНА, Рита


                      *  *  *

по наклонной вниз я жила в нью-йорке
как в одесском детстве скользила с горки
и при этом над всеми и вся глумилась
я впадала в панику и в немилость
выходила в тираж не за тех из комы
навсегда забыла всю жизнь искомых
я плохая мама
и дочь плохая 
и пою пустотами громыхая
 
нахлебавшись грязи с богемной кодлой
поступала пошло грешно и подло
все мои лирические чертовки
просто грубый фейк или фокус ловкий
на ходу меняя задач условия
под ответ подгоняла строки злословие
виртуальных оваций срывала лаву
и теперь пожинаю дурную славу
 
я словесный мусор сметаю в строки
и от критиков слышу одни упрёки
я на ветер пускаю свои зарплаты
и оставлю сыну одни заплаты
я давно растеряла родных и близких
вместо них лишь даты на обелисках
впереди распад и его законы
я прошу не пишите с меня иконы

                
               *  *  *
 
Век чёрно-белых фоток,
Век телефонных будок
Был романтично-кроток –
Но забывать не будут.
 
Ярок он был и краток,
Майской грозе подобен,
Но по цене каратов
Камни его колдобин.

Вместе с нездешним принцем –
«Левис», потёртый стильно, –
В будке пришлось укрыться:
Ливень был очень сильным.
 
Даже не зная, кто ты,
Таяла я, как льдинка…
На потускневшем фото
Кем тебе та блондинка?

 
               *  *  *
 
Неотвратимо, как псалом, –
Пушинкой пушкинского текста –
Уже витает над столом
Воспоминание из детства:
Бабуля заварила чай,
А папа смотрит телевизор:
Свисток, пенальти получай,
Арбитр поруганный освистан.
А мама шьёт, кляня иглу,
И кошка сонно лижет плошку
У подоконника в углу,
Где муха оседлала крошку.
А я с уроками вожусь,
И буря мглою небо кроет,
Сгущая косинусов жуть
Над ратным подвигом героев.
Обычный вечер, как всегда,
Темнеет, исчезая в Лете,
Чтоб сквозь года и города
Со мной скитаться по планете. 


                     *  *  *
 
давай вернёмся в сорок лет назад
где ты был гад а я была красотка
лилась в гранёные стаканы водка
и тот был строен кто теперь пузат
 
на улице стоял двадцатый век
горел фонарь под надписью аптека
никто не слышал слова ипотека
и даже мент был тоже человек
от тех времён остался только сон
их помнить даже смысла не осталось
и только мы с тобой сглотнув усталость
по прошлому вздохнули в унисон 


                   *  *  *
 
эх старик-рыбак
я опять тебя не узнала
было все не так
и всего всегда не хватало
вот и жизнь прошла
от проклятия до заклания
я была золотой
исполняла желания
но теперь гляжу на своё корыто
а оно как сердце моё разбито
  

               *  *  *
 
Я – памятник себе:
Когда умру – исчезну,
И с памятью моей
Сотрётся целый мир.
Простуженной судьбе,
Ограбленной, но честной,
В финале слушать фальшь
Расстроившихся лир.
 
Зачем в забытых снах
Опять искать приметы
Того, что не сбылось,
Не сбудется, увы?
Так посылает нах
Учебные предметы
Ваш нерадивый лось
И троечник с Невы.
 
Мы будем долго жить,
Но навсегда исчезнем.
Никто и никогда
Уже не вспомнит нас.
И я, ваш вечный жид,
Бреду к небесным чреслам,
В которых, растворясь,
Растаю, как баркас.

 
             *  *  * 
                           Ф. Гойхману
 
человек-петух
вспыхнул и потух
громоздя плиту
на бессмертный дух
 
человек-петух
ссохся и протух
получив недуг
от пустых потуг
 
человек-поэт
это мой ответ
в мире меры нет
мор и море бед

 
                   *  *  *
 
Не ешь меня живьём, дружок,
Орудуя ножом и вилкой,
Кровавый раскромсав кружок
На тыльной стороне затылка.
 
Ведь над руинами корыт
Не вспомнить сказки ни одной.
В краю, где мой талант зарыт,
Похорони меня, родной.
 
Но ты вздыхаешь и хандришь,
Стихами хаешь день вчерашний.
Поехали со мной в Париж
Бросаться с Эйфелевой башни!
 
  
                  УТРО
 
Она проснётся темной ранью,
Пугливой тенью прошмыгнёт
Вдоль угловых гранитных граней
В пустой подземный переход,
Сквозь турникет пройдёт привычно,
По эскалатору сбежит
В зловонный скрежет электрички,
Туда, где вечный бомж лежит,
И будет вяло пялить зенки
На зазеркальный мрак окна
И сонных лузеров подземки,
Таких же ранних, как она.


  
                *  *  *
 
Душа, завернутая в мясо,
Грустит о песне.
Лишив себя объёма, массы,
Чтоб стать небесней.
 
Ее почёт в народных массах
Тесней и гуще:
Душа, завернутая в мясо,
Грустит о кущах,
 
Но не отыщет млечной трассы
На небосклоне –
Её, поджаривая в масле,
Из ада гонят.

 
                 *  *  *
 
осипший голос дребезжит
пиндос кацап хохол и жид
на злобный микрофон слюна
ну нахрена
сначала ложь казённых рож
но к ним нельзя и их не трожь
под «ацким сотоной» страна
потом война
 
бежит матрос бежит солдат
рабочий тащит банкомат
на площадях аж до отрыжки
горят покрышки
 
пылает братской дружбы склеп
ты брат оглох или ослеп
в бронежилете перебранки
айда на танки
 
прощай мой беззаконный брат
нам не откроют райских врат
и врать не стану мы не братья
долой объятья
 
потомки не найдут в золе
когда не будет на земле
границ и виз и прочей дури
конца культуре
 
мы были как один народ
но сделалось наоборот

 
               *  *  *
 
Приговори меня к себе,
Уговори меня остаться.
Мне посвящай сонеты, стансы,
Слова чеканя на судьбе.
Избей меня, в ногах валяйся,
Дари алмазы и цветы
И даже перейди на ты,
Кружа меня в объятьях вальса.
 
Я, может быть, тебе отвечу
Глубокой темнотой окна,
В котором треснула луна
И дом соседний покалечен.
Но вероятней – промолчу,
Поскольку в золоте молчаний
Воскресший мой однополчанин
Слезами припадёт к плечу.