Skip navigation.
Home
Связь времён

Навигация
Home

2022-2023-МЕЖИРОВА, Зоя

ПЕСНЯ КАПЕЛЬ ДОЖДЯ
 
                                         Г. М. 
В дождь, в грусть
Все становится
На свои места, 
Потому что никто не торопится 
Никуда.

В шелестящий дождь,
Провисающий сетью
Над морем покатых крыш, 
Ты когда-нибудь 
Позвонишь.

Будет сумрачный голос 
И глух, и хмур.
Я искала тот звук,
Шаря взглядом слепым 
Среди нот, на пюпитре лежащих, 
Годов-партитур.

Затвердила до обморока 
Спотыкающийся, 
Горько-терпкий, 
Шершаво-гортанный акцент, 
Как прилежный упрямый студент.

Низкий звук этой ноты, 
Восстав над ненужностью слов, 
Мне слепил из реальности снов.

Он вот-вот прикоснется
Отвесною тенью 
Безветренной стаи дождя, 
Снова прежний напев поведя.

Вновь ему все равно – 
Время дальше торопится 
Или отхлынуло вспять...
Снова он... Мне ль тебя не узнать?..

Что мне делать, когда 
В этот тихо подкравшийся миг,
Сквозь беззвучный растерянный час 
Номер мой набираешь сейчас?..     

* * *
Окрик и свист... И мгновенно в сыреющем мраке 
Шелест по листьям откуда-то мчащей собаки.
Дальний фонарь. И теней мутноватый клубок.

В час этой мертвой, пустынной, безлюдной прогулки 
Снова промчалась в осенней ночи переулка, 
Вихрем свободы и верности встала у ног.

Сад опустел. И костры по дворам отгорели.
Странные теплые перед зимою недели. 
Окна желтеют, и голые сучья черны.

Отсветы стылой воды на дороге у края.
Что-то не ладится. Дней этих не понимаю.
Впрочем, не вижу ничьей тут особой вины.

Дальше идем и по влажному долгому следу
Тянем опять молчаливую нашу беседу 
Темной прогулки сквозь дождь, моросящий тайком.

Произносить все слова ни к чему и напрасно.
Знаешь, наверное, всё. Оттого и безгласна. 
Сад. Переулок. И тающий призрачно дом.

Снова свищу. Подбегает. Ошейник на шею
Вновь надеваю, того и сказать не умея, 
Что этот мудрый и пристальный взгляд говорит.
   
Тянет на мокрую землю, где запахи млеют.
(Как эта ночь по глубоким дворам цепенеет...) 
Лижет холодную руку, зачем-то жалеет.
И по асфальту к подъезду легко семенит.


ФОРТЕПЬЯННЫЙ ЭТЮД

Выдающемуся пианисту, 
исполнителю-виртуозу Александру Избицеру

Рассохся старый инструмент 
И дождик за окном...
            Из стихотворений Ани Алихановой

Почти что клавесинный звук, 
И клавиш пожелтевший ряд.
Но не касалась их рука,
Наверно, двадцать лет подряд.

Как зачастит осенний дождь,
Решу, что наступил момент
Позвать настройщика, чтоб тот 
Наладил старый инструмент.

Я позвоню ему тогда
В вечернюю сырую муть,
И скажет он, что сможет к нам 
На той неделе заглянуть.

Не треснула ли дека, вмиг определит,
А если нет, 
То станет струны подправлять, 
Молчавшие немало лет.

Уроки музыки, звеня, 
Осыпят блеском потолок. 
Уже не раз о том просил 
Ребенка тихий голосок.
   
Но всё не верили ему,
Не понимая до конца,
Что тайный отсвет осенил 
Упорство бледного лица.
   
Кто властно повелел ему 
Оставить игр веселых прыть? 
Зачем он захотел часы 
В жестоких гаммах потопить?
                    
Кто нашептал о высоте,
В которой дух свободой пьян, 
Чтоб воздух снова мог томить 
Всесильной музыки обман?

Он потянулся вдруг туда.
Никто не настоял, он сам
Решил приблизить к сердцу то,  
Что брезжит за скольженьем гамм,

Что обращает беды в тлен,
Что в оде «К радости» поет, — 
То, что ничем не заменить, 
Что никого не подведет.


* * *
Илье Левину
По своей, чужой ли воле – 
Дом с окном на Капитолий,
И давно со всех сторон
Влажный важный Вашингтон.

И, надетые с размаху,
Дни совсем иных широт,
Будто новая рубаха
Впору, только ворот жмет.

Он не весь из прежних убыл.
Вдалеке хрустальный купол
(Не Исакий, боже мой!..)
Четко виден в час ночной.

– Каторжная жизнь, – вздыхает.
За окном совсем светает,
Но бессонно факс шуршит
И компьютер порошит.

В зарослях аппаратуры
Не заснуть и не проспать.
Складки штор за креслом хмуры,
Буквы аббревиатуры
Расплываются опять.

Я случайно не нарушу
Этой жизни колею.
Разгадать чужую душу
Так же трудно, как свою.

На каких-то пару суток,
За собой спалив мосты,
В вашингтонский промежуток
Я с судьбой его на ты.

Сердце-устрицу несложно
Занавесить скорлупой,
Очень скрытной, осторожной,
Слишком хрупкой, но глухой.

Там под ней чужая рана,
Разъедающая грусть.
Я ее ломать не стану,
Даже и не прикоснусь.

Бережно ее не трону.
Буду так же потаенно
Дней плести слепую вязь,
Лишь улыбкой заслонясь.

Через пропасти влекома
Случаем или судьбой
От родимого Содома,
Так любимого и мной,

Принимая все как милость,
Без надежды и мечты,
Я сама сюда вломилась
С пепелища темноты.

И, везенью неудачи
Отдавая все на слом,
Бьюсь, как бабочка, незряче,
В этом городе чужом.

Влажным жаром щеки студит,
Льющимся из тьмы в окно,
И теперь что дальше будет
В общем как-то все равно.

Может быть, в судьбе помарка,
Может, новая межа.
В медленных и пышных парках
Летняя трава свежа.

К этой жизни прикоснувшись,
Ухожу своим путем,
Мимолетно улыбнувшись,
Потому что ни при чем.

Впрочем, я нечайно знаю,
Что и горе – не беда.
Не прощаюсь, исчезаю,
Растворяюсь без следа.


В ТЕСНЫХ УЛОЧКАХ ТИФЛИСА...
                                 
                                 Лали Шиукашвили-Конлан

Утоли мои печали,
Мой прекрасный ангел Лали.
Позвони мне в выходной,
Бережный куратор мой.

Ты по зову прилетаешь
И легко отодвигаешь
Все сомненья этих дней
Силой властною своей.

Колхидянка, танцовщица,
Мечется горох по ситцу,
И беспечность бытия –
Мудрость вечная твоя.

Ты сошла на землю прямо
С фресок мреющего храма,
И повадок танец твой
Легкокрыло-неземной.

Здесь, в американских штатах,
Сердце трепетное в латах, –
Нежную газелью прыть
Надо чем-то заслонить.

Посади в свою машину,
Выпрями стальною спину.
И в слепящем зное дней
Нас опять умчит хайвей.

Мы прикатим в быт укромный,
В приозерный дом огромный,
Где высоких окон ряд,
И за ним холма накат.

Разложи свои модели,
Что мечту твою пропели,
Уведи на вернисаж
В их немыслимый мираж.

За бокалом «Цинандали»
Приоткрой свои печали.
Сигарет глотая дым,
На балконе посидим.

Чтоб в себе не заблудиться,
Надо с кем-то поделиться.
Вспомни все, в одно свяжи,
Жизнь свою мне расскажи.

Вечно до всего мне дело,
Слушать я всегда умела.
А волненья прошлых лет –
Просто приозерный свет.

В Кении убитый мужем
Тигр распластанный и ужин
Между делом, между слов
На плите почти готов.

Сумеречный свет непрочен.
Грез и снов театр окончен.
И пора уже домой,
Истекает выходной.

В тесных улочках Тифлиса
Мгла такая же повисла...
Может в городе родном
Ты под старость купишь дом.

Там зимы сырая слякоть...
Улыбнись, чтоб не заплакать.
Но об этом – не сейчас.
Поздний час торопит нас.

Мчится темная дорога.
Тем у нас еще так много.
Их порожиста река.
До свиданья. До звонка.


СЛУЧАЙНЫЙ ГОСТЬ

Я знаю, что дверь приоткроется вдруг
(Вновь скрип ее станет певуч),
Беззвучно засветится воздух вокруг — 
И он проскользнет, словно луч.

Подъездом, где тусклая лампа горит,
Украдкой пройдет, точно вор,
И легкой беспечностью заполонит, 
Как ветром, сквозной коридор.
Играет на флейте кудрявый Апрель, 
Пославший гонца своего. 
Тот движется так, будто узкая щель 
Слегка прищемила его.

Он в комнату, как дуновенье, проник — 
И сразу освоился тут.
На старом саксонском фарфоре в тот миг 
Левкоев стручки расцветут.

В пространство иное шутя уведет 
Беседы искрящейся нить. 
Внезапно он тяжесть вещей украдет 
И время заставит забыть.

Он яви с мечтой перепутал напев, 
Попробуй ему не поверь. 
За все это, как-то хитро посмотрев, 
Он просит прощенья теперь.