Связь времён

2013- Левинзон, Рина

* * *

Упадет звезда и снова мимо,

Сиротливо без тебя и сложно.

Просто обними меня, мой милый,

Даже если это невозможно.

И согрей мою живую душу,

Звездной пылью наше время дышит.

Наклонись ко мне, коснись меня, послушай –

Пусть там никого никто не слышит.

Что мне это бытие земное

С ледяными сирыми ночами.

Просто ты поговори со мною –

Даже если там одно молчанье...

* * *

Ах, эта ночь моя,

и день за нею,

И столько света в чудной темноте...

Я ничего не видела нежнее,

Чем этот сон – не сон и звезды те.

И мне ль не знать,

что нет конца желаньям –

Всё ниточка жемчужная дрожит

В руке моей.

И вновь над мирозданьем

Вдруг... твой звонок... Откуда?..

Дребезжит.

* * *

Нет опаснее жара грудного,

Нет вернее сердечной тщеты.

Пусть бы ангелы снова и снова

Опускались ко мне с высоты.

Нет печальней, темней и туманней

Этой тяги к теплу – нет сильней.

И свобода моя от желаний

Отступает легко перед ней.

* * *

Всех облаков ты легче, звезд теплей,

Пчелиный дом наш травами украсим,

Зажгу свечу, а ты вина налей...

Не это ли в миру зовется счастьем.

Глядит в окно скиталица-звезда

И пахнет резедой заблудший ветер,

Он всё летит куда-то в никуда,

Он тоже хочет быть один на свете.

Но нам пока еще не выпал срок,

Теплеет, тает, светится, двоится –

И падает звезда на наш порог,

И чистая вода в кувшине серебрится...

* * *

Ах, было – не было…

Гостил

Сверчок за старенькой оградой,

Звучал смычок, несло прохладой.

Но кончилось.

И след простыл.

И музыки секретный пыл,

И свет ночной, и мы в обнимку.

Я скрипку слышала, волынку,

Но кончилось.

И след простыл.

И жалобно скрипит настил

Под сиротливыми шагами.

Как пело, двигалось кругами…

Но кончилось.

И след простыл.

* * *

По другую сторону часов

время запредельно и лениво,

отдыхает вечное огниво,

замкнут мир на солнечный засов.

По другую сторону любви

мы с тобой в зеркальном отраженье.

Подожди – скажу я – позови

сквозь века, сквозь век моих смеженье.

Боже мой, пусть будет жизнь светла,

Боже мой, пусть повторится снова –

холодом скрепленная основа

по другую сторону тепла.

ПЕСЕНКА

И кличут журавли,

И ноченька бела.

Какой уж спрос с любви,

Спасибо, что была.

И звали, и вели

Горячие снега.

Какой уж спрос с любви,

Спасибо, что легка.

Придумали волхвы

Волшебные слова.

Какой уж спрос с любви,

Спасибо, что жива.

* * *

Я держусь за лесенку,

Я на ней стою.

Я держусь за песенку,

Песенку твою.

Я держусь за память –

В ней – твое тепло.

Судеб не исправить,

Что ушло – ушло.

Голубые звезды

В темени сплошной.

Я держусь за воздух,

Что исчез с тобой.

ЛЕВИНЗОН, Рина, Иерусалим. Поэт, прозаик, переводчик, педагог. Родилась в 1949 г. в Москве. В Израиле с 1976 г. Сб. стихов: «Путешествие», 1971; «Прилетай, воробушек» (стихи для детей),1974; «Два портрета», 1977; «Ветка яблони, ветка сирени», 1986; «Колыбельная отцу», 1993; «Этот сон золотой», 1996; «Седьмая свеча», 2000; «Два города – одна любовь», 2008 и др.

2013- Левинзон, Рина

* * *

Упадет звезда и снова мимо,

Сиротливо без тебя и сложно.

Просто обними меня, мой милый,

Даже если это невозможно.

И согрей мою живую душу,

Звездной пылью наше время дышит.

Наклонись ко мне, коснись меня, послушай –

Пусть там никого никто не слышит.

Что мне это бытие земное

С ледяными сирыми ночами.

Просто ты поговори со мною –

Даже если там одно молчанье...

* * *

Ах, эта ночь моя,

и день за нею,

И столько света в чудной темноте...

Я ничего не видела нежнее,

Чем этот сон – не сон и звезды те.

И мне ль не знать,

что нет конца желаньям –

Всё ниточка жемчужная дрожит

В руке моей.

И вновь над мирозданьем

Вдруг... твой звонок... Откуда?..

Дребезжит.

* * *

Нет опаснее жара грудного,

Нет вернее сердечной тщеты.

Пусть бы ангелы снова и снова

Опускались ко мне с высоты.

Нет печальней, темней и туманней

Этой тяги к теплу – нет сильней.

И свобода моя от желаний

Отступает легко перед ней.

* * *

Всех облаков ты легче, звезд теплей,

Пчелиный дом наш травами украсим,

Зажгу свечу, а ты вина налей...

Не это ли в миру зовется счастьем.

Глядит в окно скиталица-звезда

И пахнет резедой заблудший ветер,

Он всё летит куда-то в никуда,

Он тоже хочет быть один на свете.

Но нам пока еще не выпал срок,

Теплеет, тает, светится, двоится –

И падает звезда на наш порог,

И чистая вода в кувшине серебрится...

* * *

Ах, было – не было…

Гостил

Сверчок за старенькой оградой,

Звучал смычок, несло прохладой.

Но кончилось.

И след простыл.

И музыки секретный пыл,

И свет ночной, и мы в обнимку.

Я скрипку слышала, волынку,

Но кончилось.

И след простыл.

И жалобно скрипит настил

Под сиротливыми шагами.

Как пело, двигалось кругами…

Но кончилось.

И след простыл.

* * *

По другую сторону часов

время запредельно и лениво,

отдыхает вечное огниво,

замкнут мир на солнечный засов.

По другую сторону любви

мы с тобой в зеркальном отраженье.

Подожди – скажу я – позови

сквозь века, сквозь век моих смеженье.

Боже мой, пусть будет жизнь светла,

Боже мой, пусть повторится снова –

холодом скрепленная основа

по другую сторону тепла.

ПЕСЕНКА

И кличут журавли,

И ноченька бела.

Какой уж спрос с любви,

Спасибо, что была.

И звали, и вели

Горячие снега.

Какой уж спрос с любви,

Спасибо, что легка.

Придумали волхвы

Волшебные слова.

Какой уж спрос с любви,

Спасибо, что жива.

* * *

Я держусь за лесенку,

Я на ней стою.

Я держусь за песенку,

Песенку твою.

Я держусь за память –

В ней – твое тепло.

Судеб не исправить,

Что ушло – ушло.

Голубые звезды

В темени сплошной.

Я держусь за воздух,

Что исчез с тобой.

2014-Рина ЛЕВИНЗОН

* * *

Толпа стоит у черного перрона –

над ней огонь и пепел, кровь и дым...

Наш путь –

в Освенцим

от холмов Хеврона,

и нынче снова возвращенье к ним.

Но Бог не оставляет нас одних,

какая бы ни выпала планида.

Мы – сироты Освенцимских портных,

но мы – навеки – правнуки Давида!

* * *

Брат мой, дождь,

Ты понятлив и тих.

Я к тебе – от нескладиц моих.

Двери настежь в оставленный дом,

Ветер хлопает ставней в печали...

Что за нежность бывает вначале,

Что за грусть наступает потом...

* * *

Пройдет печаль, и грусть перегорит,

Растают дни в тени тысячелетий.

Но жизнь мою никто не повторит,

Никто и никогда на целом свете.

И надо жить до самого конца

Всей силой духа и свободой зренья,

Чтоб всё сошлось – единственность Творца

С единственностью

Божьего творенья.

* * *

Ах, мамочка, откуда столько стужи,

дорога леденеет до небес...

Могло быть лучше, а могло быть хуже –

ни музыки, ни света, ни чудес.

Ах, мамочка, мы так с тобою дружим –

о самого последнего витка...

Могло быть лучше, но могло быть хуже.

Душа твоя хрупка и велика.

И что нам жизни вымысел досужий,

доверчивое око сентября...

Бывает лучше, но могло быть хуже,

и пусть моя любовь хранит тебя.

* * *

Памяти Александра Воловика

На серебряной лодочке нашей,

ветер южный – нам с ним по пути.

Уплываем всё дальше и дальше,

помоги нам, луна, посвети.

Снова вместе – судьбе неподвластны,

лишь бы лунная речка текла

и не важно совсем, и не ясно –

ты ли жив, или я умерла.

* * *

Всё теплится, всё еще тянется, длится,

над сонной печалью и радостью тихой плывет.

На донышке счастья невнятная горечь таится,

на донышке горечи легкая сладость живет.

Как рано еще, как протяжно, блаженно и странно

на город обрушился этот сиреневый свет,

орешник расцвел над волшебным мостом Варизано.

Такая весна, от которой спасения нет.

И всё еще сбудется, что-то еще может статься,

и мост изогнулся над бездной беспечной дугой.

И кто может знать: перед тем, как навеки расстаться,

придет невозможная радость из жизни другой…

ВАВИЛОНСКАЯ БАШНЯ

Что Бог задумал, языки смешав

И тем разъединив родные души?

Я милому скажу: "Постой, послушай!"

А он уйдет, ни слова не поняв.

И Бог мне тот, который соберет

Всех вместе нас и под единым кровом,

И наградит нас всех единым словом,

И это слово каждый разберет.

* * *

И сказал Господь;

пойди в землю,

которую Я укажу тебе.

Бытие, 12-1

Звездам числа нет...

М. Ломоносов

Жила – как жилось – без натуги

Брала себе Музу в подруги,

Веселых и нищих – в друзья.

Ни тьмы не боялась, ни вьюги,

И с детства (не в первом ли круге?)

Я знала, что плакать нельзя.

И поезд стоял на вокзале.

"Прощайся, – мне боги сказали. –

Есть в мире другая земля".

Зима за окном холодела,

И не было жизни предела,

И не было звездам числа.

МОНОЛОГ ЦАРЯ ДАВИДА

Чем виноват я, Господи, и в чем,

что сын родной мой на меня с мечом?

Все камни мира, злое торжество

не так страшны, как темный взгляд его.

Но каждый вздох мой, каждый мой псалом –

всё о тебе, мой сын Авессалом.

* * *

О, Боже, не испытывай меня!

Я не боюсь ни ветра, ни огня,

ни слова и не горестного знака...

Но так же, как спасал Ты Исаака,

как нож отвел Ты от груди его,

так защити и сына моего.

СУЛАМИФЬ

Но ты позвал, и я отозвалась.

Струится серебро над черной почвой.

Любовь слепит и лепит нас из нас,

Отпаивая влагою молочной.

Но ты позвал, и я к тебе пришла.

Так из ручья спешат напиться кони.

Какая влага теплая текла,

Тебя пою и пью с твоей ладони.

О, эта тяжесть, этот сладкий груз –

Плодов созревших и волны ленивой

Но ты пришел, и я к тебе тянусь,

И сонный ветер кружит над оливой.

Сарра ЛЕЙЗЕРМАН, Нюрнберг

Родилась 1941 году в посёлке Рышканы, Молдова. Работала учителем математики в Бельцах. На Западе с 1996 года. Руководитель местного литобъединения «Эхо». Автор трёх книг. Публикации в сборниках и альманахах.

Сарра ЛЕЙЗЕРМАН, Нюрнберг

ВМЕСТО БИОГРАФИИ

Я родилась за месяц до войны.
Эвакуация, бомбёжки, голод, страх...
Мы беженцы. В том нашей нет вины.
Мне лучше всех – у мамы на руках.

От Бессарабии шли до Урал-реки
Пешком, верхом; по суше или вплавь.
Путь одолели бедам вопреки.
Ты, если что не так, меня поправь:

Не помню тех ночей и дней в степях,
Но мне о них рассказывал отец.
Спасли нас витамины в отрубях,
Из кожуры картофельной хлебец.

Сегодня завтрак на столе – набор
Из заграничных фруктов и колбас.
Хлебцы не просто – „Brödli mit Vollkorn.“
Но снова беженцами называют нас.

Да, мы бежали к тем, кто нас бомбил,
От тех, кто в ту войну нас защищал.
Игра или ирония судьбы –
Такой непредсказуемый финал?

ВМЕСТО БИОГРАФИИ

РЫШКАНЫ

Посёлок, пропахший шалфеем,
Здесь я родилась и росла...
Как бусы на шее у феи,
На утренних травах роса.

Там парк небольшой. Весь он в тайнах,
Как в искорках вечный гранит.
Слезинку, смешинку, утайку
Он мудро и свято хранит.

Судьбы незлобливая шалость
Меня увела из Рышкан,
Но память пружиною сжалась
И тянет к заветным местам.

Жду каждую новую встречу,
Как в детстве ждала Новый год.
Итог подвожу перед Речей,
Спешу, забегаю вперёд.